История русской литературы. Ч.1. Полещук Л.З. - 36 стр.

        Молодому человеку, делящему время между балами и дружескими попойками,
противопоставляется анахорет, проводящий время в кабинете. Кабинетные занятия захватывают даже
военную молодежь, которая теперь скорее напоминает молодых ученых, чем армейскую вольницу.
Н.Муравьев, Пестель, Якушкин, Д.Завалишин, Батеньков и десятки других молодых людей их круга
учатся, слушают лекции, выписывают книги и журналы.
        Д.Завалишин, который шестнадцати лет был определен преподавателем астрономии и
высшей математики в Морской корпус, только что блестяще им законченный, в восемнадцать лет
отправился в ученое кругосветное путешествие, жаловался, что в Петербурге «вечные гости, вечные
карты и суета светской жизни. …бывало не имею ни минуты свободной для своих дельных и
любимых ученых занятий». Так, отшельничество декабриста сопровождалось недвусмысленным и
открытым выражением презрения к обычному времяпрепровождению дворянина. Специальный
пункт «Зеленой лампы» предписывал: «Не расточать попусту время в мнимых удовольствиях
большого света, но досуги от исполнения обязанностей посвящать полезным занятиям или беседам
люде благомыслящих». Становится возможным тип гусара-мудреца, отшельника и ученого –
Чаадаева. Пушкин в своих сочинениях дает чрезвычайно точную гамму проявлений оппозиционных
настроений в формах бытового поведения: «пиры» - вольные разговоры – чтения (…с Кавериным
гулял, // Бранил Россию с Молоствовым, // С моим Чедаевым читал»). Это не только вызывало
подозрения правительства, но и раздражало тех, для кого разгул и независимость оставались
синонимами. В дневнике В.Раевского зафиксирован разговор с великим князем Константином
Павловичем. В ответ на просьбу Раевского разрешить ему гулять Константин сказал: «Нет, майор,
этого решительно невозможно! Когда оправдаетесь, довольно будет времени погулять». Однако
далее выяснилось, что собеседники друг друга не поняли: «Вы хотите прогуливаться на воздухе для
здоровья, а я думал погулять, т.е. попировать. Это другое дело». Великий князь Константин считает
разгул нормой военного поведения (не случайно Пушкин называл его «романтиком»), недопустимый
лишь для арестанта. Для «спартанца» же Раевского глагол «гулять» может означать лишь прогулку.
        Однако было бы крайне ошибочно представлять себе члена тайного общества как одиночку-
домоседа. Приведенные выше характеристики означают лишь отказ от старых форм единения людей
в быту. Более того, мысль о «совокупных усилиях» делается ведущей идеей декабристов и
пронизывает не только их теоретические представления, но и бытовое поведение. Культ братства,
основанного на единстве духовных идеалов, экзальтация дружбы были в высшей мере свойственны
декабристу. Пламенный в дружбе Рылеев, по беспристрастному воспоминанию его наемного
служителя из крепостных Агапа Иванова, «казался холоден к семье, не любил, чтоб его отрывали от
занятий». Слова Пушкина: «Братья, друзья, товарищи» - исключительно точно характеризуют
отношения между людьми декабристского лагеря. И если круг «братьев» имел тенденцию сужаться
до конспиративного, то на другом полюсе стояли «товарищи» - понятие, легко расширяющееся до
«молодежи», «людей просвещенных». Однако и это предельно широкое понятие входило для
декабристов в еще более широкое культурное «мы», а не «они». Завалишин писал: «Места старших
начальников (по флоту) были заняты людьми ничтожными (особенно из англичан) или нечестными,
что особенно резко выказывалось при сравнении с даровитостью, образованием и безусловной
честностью нашего поколения». Итак, декабристы требовали от молодежи героического поведения.
Однако сам этот героический идеал мог двоиться, принимая (чаще всего) облик рылеевского
революционного аскетизма, но также и пушкинской «жизни, льющей через край». В последнем
случае интересен пример масонской ложи «Овидий», членом которой был Пушкин. О ложе
«Овидий» мы знаем мало: вскоре после ее организации масонство в России было запрещено и все
ложи распущены. Реальным напоминаем о ложе служат лишь альбомы пушкинских рукописей.
Интересные свидетельства об этом масонском ордене принадлежат Пушкину. После 14 декабря 1825
года Пушкин в письме Жуковскому перечислил обвинения, которые могут быть ему предъявлены.
Среди них первым он назвал то, что был членом ложи «Овидий», считая, что именно эта ложа
вызвала всеобщее запрещение масонства в России. Не может не показаться странным название ложи.
Обычно названиями масонских лож были имена, предметы или общие понятия, имеющие мистико-
символический характер и не противоречащие христианским религиозным представлениям. Имя
Овидия ни одного из этих требований не удовлетворяет. Зато в политической поэзии русского
романтизма имя Овидия в эти годы повторяется достаточно часто, в первую очередь, у Пушкина.
Овидий в пушкинской лирике – жертва тирании. Образ Овидия тревожил Пушкина и в Кишиневе.
Однако характерно, что в романтическом образе римского поэта-изгнанника у Пушкина всегда
проступает тень упрека: Овидий упрекается в отсутствии гражданского мужества. Лирическое «я»
Пушкина противопоставлено Овидию: «Суровый славянин, я слез не проливал». Название ложи

                                               36