Темы и методические рекомендации к самостоятельной работе студентов по курсам истории зарубежных литератур XVII - XIX вв. Сашина Е.В. - 105 стр.

мира много значило, и школа живописи явилась необходимым этапом в его
литературном развитии. Стендалевское восприятие живописи отражает
общее представление писателя о задачах современного искусства: «...наша
жадная душа требует от искусства изображения страстей, а вовсе не
порождаемых страстями поступков». Живопись в такой же мере, как и
литература, должна стремиться к углубленному психологизму. По
наблюдению Н.В. Забабуровой, риторика и описательность изначально
рассматриваются Стендалем как препятствия на пути к естественности и
правдоподобию в изображении чувств. Первый недостаток он считает
свойственным французской литературной традиции и находит его у всех
французских классиков от Корнеля до Руссо. Описательность
представляется ему новацией современной романтической школы с ее
стремлением к детальному воссозданию колорита. В наброске статьи о
«Красном и черном» (1832) Стендаль иронически характеризует
соответствующие приемы В. Скотта: «Можно быть уверенным в успехе,
посвятив две страницы описанию вида из окна комнаты, где находится герой,
еще две страницы – описанию его костюма и еще две – описанию кресла, в
котором он сидит». Во многом аналогичны его упреки в адрес современной
живописи в «Салоне 1824 года»: «…школа Давида, достигшая большого
искусства в передаче мускулов человеческого тела, не в состоянии создавать
лица с отчетливым выражением тех или иных чувств». Одним из главных
элементов живописи Стендаль признает экспрессию: «Экспрессия в искусстве
– все. Картина без экспрессии – лишь зрительный образ, способный доставить
глазу минутное развлечение». Речь в данном случае идет о психологической
экспрессии. Именно с этих позиций Стендаль отвергал идеал классической
греческой красоты, лежавший в основе стиля академической живописи его
времени, - красоты форм, свидетельствующих об определенных душевных
качествах «благовоспитанного афинянина». К этим свойствам, закрепленным
в античном идеале, Стендаль относит «медлительность», «важность»,
«известную заученность в проявлении грации»: «главное - ничего внезапного,
ничего такого, что мы называем естественным, ни малейшего следа
ветрености и веселости».
       В портретных характеристиках Стендаля-романиста ассоциации с
греческим эталоном красоты всегда негативны. Описывая г-на де Бовуази
в «Красном и черном», Стендаль проводит ироническую аналогию: в
заученном изяществе светского фата угадываются знакомые контуры
античной статуи. «Черты его лица являли совершенство и невыразительность
истинно греческой красоты. Его необычайно узкая голова была увенчана
пирамидой прекрасных белокурых волос. Они были завиты с невероятной
тщательностью: ни один волосок не отделялся от другого». Когда Люсьен

                                                                  105