Темы и методические рекомендации к самостоятельной работе студентов по курсам истории зарубежных литератур XVII - XIX вв. Сашина Е.В. - 106 стр.

Левен усаживает в кресло бездушную гордячку г-жу Гранде, лишившуюся
чувств, автор язвительно замечает: «Ее красота заключалась не в
выразительности и грациозности, а была подлинной красотой форм, и поэту
она почти ничего не проигрывала от обморока». Очарование лица Клелии
Конти, замечает Стендаль, было в том, «что при всей его необычайной
редкостной красоте оно нисколько не напоминало греческие статуи». Образцы
истинной красоты Стендаль находил в живописи итальянского Возрождения,
поскольку, с его точки зрения, она уже открыла новые грани современного
идеала, которому посвящено много страниц в книге «История живописи в
Италии». Современный идеал красоты Стендаль свел к нескольким основным
чертам, уделив при этом особое внимание его внутреннему психологическому
содержанию: «Если бы надо было снова выработать идеальную красоту, -
писал он, - пришлось бы избрать следующие качества:
     1. Необычайно живой ум.
     2. Много грации в чертах лица.
     3. Сверкающий взгляд, но сверкающий не мрачным огнем страстей,
а блеском остроумия. Самое живое выражение душевных движений – в
глазах, которые недоступны скульптуре. Следовательно, современные
глаза должны быть очень большими.
     4. Много веселости.
     5. Большой запас восприимчивости.
     6. Стройный стан и, главное, юношески-живое выражение лица».
     В полотнах великих итальянских мастеров Стендаль находил
грацию, которой он наделил всех своих главных персонажей в «Пармском
монастыре». Здесь каждый из героев имеет свою живописную модель.
Сочетание величия, достоинства и мягкой грации, «нежная и
меланхолическая экспрессия» пленяли Стендаля на картинах Леонардо
да Винчи. Он писал о Леонардо: «Собственный его гений толкал его на
поиски современного типа красоты; этим он резко отличался от всех
флорентийских художников». Мать Фабрицио, маркиза дель Донго, и
Джина Сансеверина напоминают прекрасную Иродиаду Леонардо да Винчи.
Лицо Клелии вызывает в памяти женские лица, созданные Гвидо Рении, у
которого, как заметил Стендаль, «красота доведена до высшей, быть может,
формы, в какой она когда-либо представала перед людьми». Фабрицио
воплощает «небесную грацию» Корреджо, одного из любимых художников
Стендаля. «Корреджо ищет изящных ракурсов», - писал Стендаль, - «его лица
не имеют в себе ничего строгого», «их глаза выражают небесную сладость».
Поэтому никто не может противиться очарованию Фабрицио. Граф Моска,
отчаянно ревнуя, не может найти в своей душе ненависти к юному сопернику:
«А как очаровательна его улыбка! От нее веет легким светлым счастьем
                                                                 106