Темы и методические рекомендации к самостоятельной работе студентов по курсам истории зарубежных литератур XVII - XIX вв. Сашина Е.В. - 114 стр.

ей не хватает утилитаризма и «физиологии». Несмотря на то, что и в 1821
году Шлегель остается для Стендаля самым раздражающим художником,
французский писатель ценил в «Курсе драматической литературы» главы о
Шекспире («У Шекспира нужно перенять только его искусство, только способ
изображения, но не изображаемые предметы» («Расин и Шекспир») и
требование свободы творчества. Кроме того, Стендаль был многим обязан
«Эдинбургскому обозрению». Прежде всего он часто заимствовал из этого
журнала отдельные фразы, определения и формулировки, которые приводил
в своих сочинениях без ссылок на источник. «Эдинбургское обозрение»
надолго определило позицию Стендаля в литературном споре, и в частности,
его сочувствие к итальянским романтикам. Английскому журналу Стендаль
был обязан и ориентацией в современной литературе, «переоценкой
ценностей», которую он производил в эти годы, и особенно тем расплывчатым
определением романтизма, позволившим Стендалю принять новое
направление не как форму, жанр, кодекс правил, а как выражение
современных исторических необходимостей, современной психологии
«разумного» и «реального» отношения к новой и прогрессирующей
действительности: «все великие писатели были в свое время романтиками.
А классики – это те, кто через столетие после их смерти подражает им, вместо
того чтобы раскрыть глаза и подражать природе» («Расин и Шекспир»).
Освобождаясь от влияния английских критиков (после 1820 года его интерес
к «Эдинбургскому обозрению» ослабевает), Стендаль создавал свое
собственное понимание литературы. Его внимание привлекает прежде всего
Вальтер Скотт, который оказал на Стендаля огромное и разностороннее
влияние. Интерес Стендаля к его романам определялся стремлением познать
свою современность, стремление, базирующееся на глубоком понимании
прошлого. Именно поэтому Скотт для Стендаля – «величайший
романтический писатель Европы, на которого должны ориентироваться не
только романисты, но и драматурги». Так же, как Скотт, Стендаль считает
необходимым писать исторические романы современным языком,
выражающим современные понятия. Он сравнивает стиль Шатобриана со
стилем Скотта, плавным и естественным: «Его мысли возвышенны и изящны,
когда в «Айвенго» он описывает душевное величие Ребекки или гордость
Тамплиера, но язык его всегда прост». Великое мастерство Скотта, по мнению
Стендаля, заключается в умении воссоздать психологию прошлых времен.
Еще при первом знакомстве со Скоттом Стендаль заметил, что шотландский
романист не уделяет большого внимания любви. В 1822 году он говорит о
том, что Скотт не умеет изображать любовь, и в этом отношении
предпочитает ему женщин-писательниц: м-м де Флао, де Кюрбьер, де
Лафайет и др. Однако в этом «недостатке» Скотта Стендаль увидел
великое достоинство: «Любопытно и ново то, что романы Вальтера
                                                                    114