Темы и методические рекомендации к самостоятельной работе студентов по курсам истории зарубежных литератур XVII - XIX вв. Сашина Е.В. - 131 стр.

искусство». В этом известном высказывании Бодлер характеризует
романтизм рядом компонентов, которые призваны подчеркнуть
одновременно внутренний смысл явления и тесную взаимозависимость.
Интимность, одухотворенность создают важнейшее измерение
романтизма: «внутренность». Романтический художник находит свои
сюжеты не столько в природе, во внешнем мире, сколько в себе самом.
Художник не ограничивает себя в простом воспроизведении того, что он
видит вокруг себя: он извлекает из действительности элементы, которые
соотносятся с его темпераментом, чтобы затем преобразовать их согласно
собственному «внутреннему микрокосму». Колорит – фундаментальный
элемент романтизма. Он связывает внутреннюю жизнь и внешний мир,
человека и универсум, который его окружает. Колорит – основное средство,
при помощи которого художник проявляет свой личный темперамент в
сюжете. Бодлер воспроизводит мысль Гофмана, согласно которой существует
глубокая аналогия между цветовой палитрой, даруемой самой природой, и
гаммой чувств человека. Он (колорит) соответствует системе видения,
синтетическому действию, когда детали подчинены общему впечатлению,
«совокупности впечатления» (если воспользоваться формулой Э. По). Это
же подчеркивает Бодлер, сравнивая живопись с другими видами искусств:
например, уподобляя искусство колориста искусству эпического поэта,
озабоченному выделить крупные линии, главные моменты, эффекты
контраста, или определяя еще колорит средствами трех элементов,
составляющих основу музыки: мелодии, гармонии, контрапункта.
Элементы, которые дают точное определение романтизму в живописи,
легко переместимы в область литературы. Противопоставляя великого
живописца Делакруа великому романтическому поэту Гюго, Бодлер
отмечает сходные черты живописи и поэзии: «Его (Делакруа – Е.С.)
произведения – это своего рода поэмы, великие наивные поэмы,
созданные с непринужденной дерзостью гения. Поэмы Гюго, напротив,
ничего не оставляют для догадки; их автор так упивается своим
мастерством, что не упускает ни одной травинки, ни одного блика от
уличного фонаря. Зато в поэмах Делакруа даже самое прихотливое
воображение зрителя находит для себя обильную пищу. Первый
предстает перед нами в невозмутимой позе, даже, пожалуй, в позе какого-
то созерцательного эгоизма, отчего над всей его поэзией витает холодок
сдержанности; второй, в упорной и желчной страстности, с которой он
сражается с трудностями ремесла, не всегда способен на эту
сдержанность. Один исходит из детали, другой – из проникновения в
самую суть сюжета, так что нередко первому достается лишь его
оболочка, тогда как второй вгрызается в самое его нутро. Слишком
                                                                131