ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
имущества при смягчающих обстоятельствах.
Необходимо особо остановиться на формулировках УК 1922 и 1926 гг. состава преступления и ответственности за ху-
лиганство. УК РСФСР, вступивший в силу с июня 1922 г., определял хулиганство как «озорные, бесцельные, сопряженные с
явным проявлением неуважения к отдельным гражданам или обществу в целом действия». Наказание за хулиганство по ко-
дексу 1922 г. было предусмотрено незначительное – принудительные работы или лишение свободы на срок до одного года.
Очевидно, что подобного рода наказание не могло быть серьезным подспорьем в борьбе с данным видом правонарушения. А
наименование хулиганских действий «бесцельными» таило в себе дополнительную возможность для избежания наказания
правонарушителями, которые могли доказать, что в своих действиях они руководствовались какой-либо определенной це-
лью.
В 1924 г. государство еще более снизило наказание за хулиганство: совершенные в первый раз деяния этого рода кара-
лись в административном порядке принудительными работами до 1 месяца или штрафом до 50 рублей, а совершенные вто-
рично или носящие злостный характер – лишением свободы до 3 месяцев. Создался парадокс: абсолютный рост числа пре-
ступлений данного вида сопровождался снижением наказания за этот вид преступления
12
.
В УК 1926 г. хулиганство было отнесено к группе преступлений против порядка управления. Сама формулировка ука-
занной статьи претерпела существенные изменения. Хулиганские действия на предприятиях, в учреждениях и в обществен-
ных местах карались тюремным заключением на срок до одного года, если эти действия не влекли за собой более тяжелого
наказания. Если же означенные действия заключались в убийстве или бесчинстве, были совершены повторно либо упорно не
прекращались, либо по своему содержанию отличались исключительным цинизмом или дерзостью, устанавливалось наказа-
ние в виде лишения свободы сроком до 5 лет. Объективная сторона преступления получила в данной статье нечеткое опре-
деление, что создавало возможности для ее свободной трактовки органами дознания либо судом при квалификации того или
иного деяния. Таким образом, судам приходилось заниматься толкованием права.
Опасная специфика конструирования вышеприведенного состава преступления заключалась в том, что определяющим
для его квалификации признавался мотив преступления, тогда как тяжесть совершенного деяния ставилась на второй план.
Складывалась парадоксальная ситуация, что хулиганские побуждения служили чуть ли не смягчающими обстоятельствами
при совершении убийств, а умышленное убийство ставилось в один ряд с убийством в состоянии аффекта. На практике же
хулиганство не относилось к особо тяжким видам преступления, и человек, получивший срок за убийство из хулиганских
мотивов до 5 лет лишения свободы, мог подлежать амнистии либо сокращению срока лишения свободы. В итоге убийца от-
бывал наказание меньшего размера, чем правонарушитель за кражу государственного имущества. Важно также отметить,
что убийство было поставлено в УК в один ряд с явно не равноценными ему деяниями: бесчинством, повторным совершени-
ем хулиганских действий и др.
В УК 1926 г. сохранялась дифференциация видов наказаний. Санкция в виде 10 лет лишения свободы применялась по
трем наиболее «популярным» составам преступлений: умышленное убийство – ст. 136, квалифицированный разбой – ст. 167
и поджог – ст. 175. Данная санкция применялась также по отношению к менее распространенным в 1920-е гг. составам: ст.
58
1
– недонесение со стороны военнослужащего о готовящейся или совершенной измене (государственные преступления),
ст. 59
3в
и 53
3г
– из раздела особо для Союза ССР опасные преступления против порядка управления. За большинство статей
особенной части УК максимальное наказание не превышало 5 лет лишения свободы
13
.
Основываясь на сказанном можно прийти к заключению, что теоретические основы советской карательной политики
были разработаны недостаточно. Это препятствовало эффективной деятельности карательных органов. Уголовные кодексы
1922 и 1926 гг. гарантировали соблюдение интересов личности. Однако интересы государства превалировали. За преступле-
ние против личности предусматривались менее строгие виды наказания, чем за преступление против государства.
В советском уголовном законодательстве уже в период нэпа проявлялись отдельные признаки и элементы формирова-
ния тоталитарного строя. Правовые категории времени Гражданской войны, такие как «революционное сознание», посте-
пенно отмирали, им на смену приходили критерии «целесообразности для построения советского строя».
12
Сборник кодексов РСФСР. М., 1925.
13
Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. М., 1926.
