ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
106
групповой эгоизм блокирует усилия по социальной консолидации общества, созданию
эффективного государства и продвижению по пути социальной модернизации.
Поворот к институционализации социального порядка, повышению роли государства
в экономической, социальной сфере, который характеризует последнее пятилетие
российской жизни, осуществляется в условиях сопротивления со стороны различных групп,
действующих по правилам группового эгоизма. Внедрение правовых норм, рациональное
функционирование социальных институтов и стремление ограничить или нейтрализовать
искажение социальных практик вызывают негативную реакцию, связанную с потерями
социальной преференции, издержками социальной ответственности и законопослушания.
Возникает парадоксальная ситуация, когда большинство россиян выступают за наведение
порядка, восстановление законности и ответственности, но в отношении собственных
социально-статусных позиций, объема прав и обязанностей хотели бы сохранить «волю»,
возможность жить и действовать в соответствии со сложившимися конвенциональными
установками. Люди пытаются возложить ответственность на государство и крупный бизнес,
не пытаясь осмыслить и принять какие-то действия по обретению «правовой лояльности и
навыков жить по нормам». В обществе отсутствуют референтные группы, которые могли
быть ориентированы на принятие социального консенсуса, продемонстрировать образ
жизни, совпадающий с универсальными правилами социальной жизни, социальным долгом.
Можно говорить о посттравматическом синдроме, слабости государства и
маргинальности правовых норм, о непреодолимости социокультурного шока и
индивидуализации жизненных стратегий как стимулах группового эгоизма. Тем не менее,
миллионы россиян, привыкших к консенсусу «социального невмешательства», социального
исключения, ориентированы на сохранение длинной социальной дистанции от общества и
государства, испытывают гражданское недоопределение и не готовы к интеграции и
консолидации на базе социальных ценностей порядка и справедливости. Групповой эгоизм
удобен тем, что переводит социальный протест в социальную девиацию, рассредоточивает
социальную энергию на социальном микроуровне, но без его преодоления или хотя бы
нейтрализации трудно добиться изменений в повышении эффективности государства,
формировании цивилизованного рынка и обеспечении социальной стабильности и
безопасности. Групповой эгоизм, связанный с «уверенностью в собственных силах»,
предполагает только негативную идентификацию и мобилизацию, является «питательной
почвой» для эгоцентристских, ксенофобских, локалистских предрассудков и стереотипов.
Можно сказать, что групповой эгоизм воспроизводит «дисфункциональную стабильность»,
диссонансные социальные взаимодействия и досоциальные формы социального
обеспечения, что содержит риски социальной деградации и стагнации, доминирования
долговременных неформальных практик.
Вышесказанное определяет выбор данной темы, так как по теоретико-
методологическим и социально-практическим основаниям важно выявить характер
группового эгоизма как самопрезентации и поведения социальных групп, в сфере экономики,
социальной интеграции, отношения к государству. Осознание масштабов, форм и
неэффективности группового эгоизма является свидетельством гражданской зрелости
общества, его способности к рефлексивному мониторингу.
Исследования группового эгоизма имеют устойчивую социально-психологическую
традиционность, связанную с работами Дж. Смелзера, Г. Ле Бона, Г. Тарда. Социологическая
мысль, признавая социологический дискурс групповой деятельности и группового
мышления, отмечает феномен эгоизма, отталкиваясь от сложности описания эгоизма в
принятых научной мыслью концепциях.
Тем не менее, классики социологической мысли Э. Дюркгейм, М. Вебер, Л. Ф. Уорд
исходили из проблем мотивации поведения привычными социальными ориентациями,
желаемыми и потребляемыми. Групповой эгоизм, как поведение, ориентирован на
удовлетворение социального потребления путем социальной дисфункции, социальной
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 104
- 105
- 106
- 107
- 108
- …
- следующая ›
- последняя »
