Историография отечественной истории (IX - начало XX вв.). Сидоренко О.В. - 20 стр.

            Следы разных центров летописания в «Повести временных лет»
       Политическое противостояние и идеологическое противоборство всегда вызывали к
жизни и литературные средства борьбы, в разряд которых входили и летописные своды, и
более локальные исторические сочинения. Киев, Переяславль, Галицкая земля, Ростов,
Новгород — это центры, участие которых в идейной борьбе просматривается по источникам.
Другим, в частности Смоленску, Полоцку, Чернигову, повезло меньше, и их точку зрения мы
в большинстве случаев не знаем. А расхождения касались самых кардинальных вопросов.
Достаточно сопоставить представления о начале Руси в летописях и в «Слове о полку
Игореве», чтобы понять, насколько древнерусское общество было далеко от осуществления
принципа «единой веры и единой меры». И потому особенно ценны своды-компиляции, в
которых ставилась цель не провести какую-то идею, а просто переписать из разных книг
нечто примечательное.
       Название «Повесть временных лет» уводит к самым начальным этапам летописания.
Это не летопись, а именно «повесть» о давнем прошлом, как оно воспринималось в устной
традиции и как ее можно было соотнести с доступными раннехристианскими сочинениями.
Такими памятниками потомки должны были интересоваться. Но и интерес сам по себе не
гарантирует точного воспроизведения изначального текста. Из текстов что-то устранялось,
что-то добавлялось, нарушая первоначальную логику. Так под тем же названием «Повесть»
появился летописный свод, в котором на четко обозначенные вопросы появились
взаимоисключающие ответы. В результате уже объем работы Сильвестра трудно определить.
Что ему принадлежит кроме трех статей, связанных с историей Печерского монастыря? В
какой редакции была использована им первоначальная «повесть» (что-то в хронологических
пределах редактированной им летописи явно было включено позднее)? Как он относился к
обработкам предшественников?
       Выше было отмечено, что летописцу, рассказывавшему о крещении Владимира, было
известно более трех версий этого знаменательного события. Версии эти, по всей
вероятности, были представлены и литературными памятниками. Но он их не называет,
настаивая на корсунском варианте.
       Главным христианским центром при Владимире являлась Десятинная церковь
Богородицы, которой Владимир на западный манер дал «десятину» во всех доходах. (Сам
термин «десятина» был известен у западных славян, в частности в смежной с Нориком
области — Хорватии.) В самом архитектурном исполнении первого храма, созданного после
крещения, заметны западные черты, отмеченные Г.К. Вагнером.
       Естественно, что с Десятинной церковью связывались и литературные произведения,
и определенные культы. После выдвижения на первый план при Ярославе Софийского
собора — митрополичьей кафедры константинопольского подчинения, будет вестись борьба
не только за политическую роль, но и за саму трактовку принимаемой веры. Почти все
тексты XI столетия, возвышавшие Владимира, как «равноапостольного» или равного
Константину, утверждавшего в IV в. христианство в качестве государственной религии
Византии, выходили из круга авторов, близких клиру Десятинной церкви.
       Корсунская версия крещения Владимира имеет определенные основания в том, что
клир Десятинной церкви поначалу состоял из корсунских служителей, а корсунское
христианство никогда не сводилось к византийскому. Здесь почитались некоторые святые,
которых не признавал Константинополь, а к созданию культа Климента (римского папы,
казненного здесь в начале II в.) имел непосредственное отношение Константин-Кирилл (по
его указаниям были обретены мощи мученика). Культ Климента получит распространение на
Западе, особенно в славянских землях, а на Руси в XI в. он будет почитаться как «заступник
земли Русской». Хранившаяся в Десятинном храме голова святого будет в середине XII в.
одним из аргументов в пользу избрания своего митрополита (Климента Смолятича) без
санкции Константинополя.
       Именно Десятинная церковь будет хранителем и традиции кирилло-мефодиевского
христианского просветительства, и некоторые следы этого влияния просматриваются в

                                           20