История Тамбовского края: век XX-й. Слезин А.А - 6 стр.

UptoLike

ВУЗ: 

ТГТУ | Тамбов

Составители: 

Рубрика: 

не богата событиями. Намеренно приводится большой фрагмент самооткровения В.А. Кожевникова лучше все-
го характеризующий духовную уникальность этого русского человека, которого отец Павел называл "оздорови-
телем современной мысли и современного слова, совестным судией слов и мыслей". Владимир Александрович
разворачивает свою жизненную драму следующим образом: " … перед Вами встанет достойный и порицания,
и сожаления образ маниака, одержимого настоящим запоем исторического знания, в котором этот субъект дол-
гие годы полагал главное наслаждение жизни и на который теперь он смотрит как на некое безумие, отрезвить-
ся от коего однако радикально он и до сих пор не в силах...
С детства владевшая мною страсть к чтению, сначала беспорядочному, разнообразному, потом, когда я за-
думался над религиозными вопросами, сосредоточилась на последовательном изучении наиболее важных фи-
лософских и религиозных произведений. Я шел подряд, от древности до новейшего времени, по первоисточни-
кам, добавляя затем исторические и критические работы, к ним относящиеся. Накопилась груда матерьялов;
почувствовалась потребность воспользоваться ими для какого-нибудь крупного труда. В 70-х годах, отчасти
под впечатлением книги Лекки и в противовес его "Истории рационализма", меня охватила мысль написать
историю перехода европейского сознания от религиозного миро- и жизневоззрения к светлому, гуманистиче-
скому, историю (за неимением иного термина) "обмирщения", секуляризации европейской культуры от Возро-
ждения до XIX в. Этот процесс представлялся мне самым существенным в эволюции современного умственно-
го и нравственного сознания и определения им частной и общественной жизни. Это должна была быть генети-
ческая история преобладающего направления новой культуры. И мне хотелось показать, что мы в нем приобре-
ли и что и как много, потеряли. Я углубился в эту работу действительно как маниак, зарывался в нее, с утра до
ночи, в продолжение почти 20 лет, причем лет 14 ни с кем не был знаком, никуда не ходил, и переворочал та-
кую уйму книг, здесь и за границею, что теперь краснею от стыда при одном воспоминании о трате времени на
столькое неважное, мелочно-детальное. Но тогда этого ничего не чувствовалось; было, напротив, удивительно
покойно и даже радостно на душе ... План был широкий, матерьял огромный; то и другое втягивало и всасыва-
ло меня в себя; подготовительные работы разрастались в ряд монографий и свести их в целое, стройное и сжа-
тое, оказывалось уже невозможным. Я помирился было с мыслью издавать отдельные работы, связанные об-
щим духом и направлением. Но тут вышел перерыв в деле, по обстоятельствам личным, тяжелым, горестным...
Затем Ник. Фед. Федоров взял меня на свою работу; я не протестовал; помогал ему, писал, переписывал... Умер
Н.Ф., завещавши мне свои рукописи; разбор их был медлителен и труден; издал 1-й том его; подготовил 2-й,
издал свою книгу о нем?"; начал 2-ю часть ее... Все это взяло порядочно времени... А теперь мне уже 60 на пле-
чах!.. И вот сзади меня, – чудовищная по объему, груда мертворожденных работ, а впереди, при надвигающем-
ся ощущении близкого конца, – унылое сознание непроизводительно загубленных, многих лет и, что всегда
трагичнее, "несмотря на это сознание, – все еще не задушенная страсть учиться, учиться,... хотя давно уже ясно
мне, что смысл и цель жизни – не в накоплении знания и что мне самому жажда его – доказанная помеха осу-
ществлению действительного смысла жизни. Пробовал бросать, уменьшать... – тоска, расслабление! Продол-
жаю работать, – забываюсь, а опомнюсь, – мучительный вопрос «зачем? для чего? что толку из этого»"
2
.
Флоренский П. в ответном письме, желая ободрить Кожевникова, пишет, что он работал на пользу Церкви
и России не за жалованье, не ради орденов или чинов или пенсии, но для защиты религии против неверия,
культуры против варварства, добросовестности против недобросовестности. Флоренский сетует на то, что во-
дворяется циничное отношение к науке и культуре, и что сам феномен Кожевникова, сам факт его существова-
ния может противодействовать этой духовной деградации, в то время как его труды и дарования остаются
скрыты для культурной жизни России. Флоренский П. искренне восхищается культурой слова и мощностью
таланта этого христианского подвижника: "В Вас есть изумительное мастерство понимать и изображать про-
цессы общественного сознания, и я не знаю ни одного историка, который умел бы с подобным беспристрастием,
– но не холодным беспристрастием презрения (А. Франс), а со спокойствием веры, в себе уверенной, – просле-
живать жизнь идей в истории или, точнее, жизнь общих настроений общества.
И вот, в этой-то необъятной по материалам и неуловимой по неопределенности сфере Вы заняли позицию
наиболее трудную по современному состоянию знаний, это именно защиту веры против неверия и обнаружение
тончайшей сети веры там, где неверие мнит иметь области бесповоротно свои. Как естествовед, многими крас-
ками прокрашивали Вы общественные настроения, прежде чем эта сеть веры выступала пред читателем совер-
шенно отчетливо ... однако я не могу не сознавать красоты и тонкости Вашей препарировки, и Ваши срезы
микротомические неверующей и полуверующей души по справедливости должны занять одно из первых мест
в кабинете изучения религиозной жизни"
2
.
Связывать имя Кожевникова только с Федоровым и его учением неверно. В то же время обойти "федо-
ровскую" линию в его творчестве 1890-х – начала 1900-х годов нельзя. Именно в сочинениях тех лет проводят-
ся идеи этого самобытного мыслителя, в которых Кожевников является его последователем. В первую очередь
к ним относится книга "Бесцельный труд, "не-делание" или дело? " (М., 1893). Семена, посеянные федоровским
учением, взывающем к деятельной любви "сынов" к ушедшим поколениям "отцов", упали на добрую почву:
Кожевников всем сердцем воспринял идеи Николая Федоровича.
Дружба с Федоровым углубила интерес Кожевникова к истории отечества. "Федоровское" начало, тема
единства "отцов" и "сынов", Востока и Запада, всего человечества присутствуют в его историко-путевых очер-
ках 1890-х гг. Результатом многолетних научных занятий стала работа "Философия чувства и веры в ее отно-
шениях к литературе и рационализму XVIII в. и к критической философии" (М., 1897). В этом фундаменталь-
ном труде Кожевников впервые ясно изложил основы учения Федорова: общие братские усилия человечества
2
Кожевников – Флоренскому, письмо от 14 марта 1912 г. // Вопросы философии. 1991. № 6. С. 94 – 95.
2
Флоренский – Кожевникову, письмо от 15 августа 1912 г. // Там же. С. 106 – 107.

Страницы