Русская литература конца ХIХ - начала ХХ века. Художник и литературный процесс. Спивак Р.С. - 180 стр.

  Натурфилософия автора в художественном пространстве сада
           в лирике Б. Пастернака (1910 – 1920-е гг.)

ский, онтологический аспект картины мира, акцентирует в кар-
тине жизни состояние непрекращающегося самостийного твор-
чества, самообновления и самосозидания. Неразличимы творец
и творение, начало и конец. Нет процесса восхождения к идеалу
– есть состояние торжества бытия, жизни как самодостаточной
страсти, не нуждающейся ни в оправдании, ни в совершенство-
вании. Это своеобразный бунт против традиционной для рус-
ской классики иерархичности культурного мышления. Неслу-
чайно цитируемое выше стихотворение о саде-Эдеме, рас-
сматриваемое нами как своего рода программное, о лучшем из
садов, заканчивается такой строфой:

     Я – свет. Я тем и знаменит,
     Что сам бросаю тень.
     Я – жизнь земли, её зенит,
     Её начальный день (67).

      В образе сада декларируется неразделимость противопо-
ложных начал, имеющих и пространственное выражение: свет и
тень, высшая точка восхождения (зенит) и начало жизни на зем-
ле.
      И всё же в лирике Б.Пастернака звучит тревожащий авто-
ра вопрос о Начале Начал – есть ли оно, кто оно? Пять раз в
книге «Сестра моя – жизнь» поэт задает его: сначала в стихо-
творении «Балашов», затем – в стихотворении «Давай ронять
слова…» его трижды повторяет, да ещё ставит этот вопрос эпи-
графом к последнему стихотворению: «…ты спросишь, кто ве-
лит?»:

     Мой друг, ты спросишь, кто велит,
     Чтоб жглась юродивого речь…
                <...>
     Ты спросишь, кто велит,
     Чтоб август был велик,
     Кому ничто не мелко,
     Кто погружен в отделку
     Кленового листа
     И с дней экклезиаста

                             180