Русская литература конца ХIХ - начала ХХ века. Художник и литературный процесс. Спивак Р.С. - 48 стр.

UptoLike

ВУЗ: 

ПГНИУ | Пермь

Составители: 

Рубрика: 

«Русское» как предмет изображения в творчестве
И. Бунина и А. Блока
48
шоссейная дорога, / Убегает вбок... /Дай вздохнуть, помедли,
ради бога, /Не хрусти, песок!» (III, 271). Тишина и покой высту-
пают его антиподами: «Спят, убаюканные ленью /Людской вра-
гини – тишины» (III, 248). Эта природа «русского» ярко прояв-
ляет себя в том, как Блок разрабатывает мотив сна: герои в цик-
ле «Родина» не знают «просто» сна, обычного; они либо «в тя-
желом сне» «заваливаются» «на перины пуховые» (сон – духов-
ный обморок), либо во сне «внемлют» «сказке... о богатырях»
(сон-подвиг).
Поэтому нельзя согласиться с интерпретацией всего цикла
«Родина» и завершающего его стихотворения «Коршун» в ста-
тье Э. Обуховой. Исследователь хочет видеть в коршуне «знак
материнства в широком смысле: как исток (праисток), как вер-
ность избранному пути (Леонардо) и как вечно существующий
закон неизбежности страдания и гибели». Соответственно, в ка-
честве основного исследователь выделяет «мотив предопреде-
ленности», «обреченности», а в героине видит Мать с Младен-
цем, которая «не может ничего изменить в сценарии предначер-
танной трагедии», и «эту тему» исследователь считает в цикле
«самой важной»
5
. Думается, однако, что у исследователя нет
достаточных оснований считать, что поэт запечатлел в образе
коршуна египетский символ матери. Не могу согласиться и с
определением художественного времени стихотворения как
вечно длящегося настоящего: оно открыто в будущее («доко-
ле?»), в настоящем намечен момент рубежа, перелома эпох. На-
конец, такая интерпретация глуха к эмоциональному тону –
пронизывающему стихотворение чувству кануна грозных собы-
тий, нетерпения, концентрации энергии. Гораздо убедительнее,
на мой взгляд, интерпретирует блоковскую Россию Г. П. Федо-
тов, показывая, что поэт не приемлет «старой славянофильской
схемы святой Руси», разглядел ее «языческую дославянскую
природу», оставил для северной Руси «ведьмовство, точно из-
нанку святости», предсказал «грядущую революцию», «начало
высоких и мятежных дней»
6
.
5
Обухова Э. Загадка блоковского «Коршуна» // Вопр. лит. 1989. № 12. С. 207–209.
6
Федотов Г. П. Новый град: Нью-Йорк, 1952 // Лит. учеба. 1989. № 4. С. 140, 142. 
              «Русское» как предмет изображения в творчестве
                            И. Бунина и А. Блока

шоссейная дорога, / Убегает вбок... /Дай вздохнуть, помедли,
ради бога, /Не хрусти, песок!» (III, 271). Тишина и покой высту-
пают его антиподами: «Спят, убаюканные ленью /Людской вра-
гини – тишины» (III, 248). Эта природа «русского» ярко прояв-
ляет себя в том, как Блок разрабатывает мотив сна: герои в цик-
ле «Родина» не знают «просто» сна, обычного; они либо «в тя-
желом сне» «заваливаются» «на перины пуховые» (сон – духов-
ный обморок), либо во сне «внемлют» «сказке... о богатырях»
(сон-подвиг).
      Поэтому нельзя согласиться с интерпретацией всего цикла
«Родина» и завершающего его стихотворения «Коршун» в ста-
тье Э. Обуховой. Исследователь хочет видеть в коршуне «знак
материнства в широком смысле: как исток (праисток), как вер-
ность избранному пути (Леонардо) и как вечно существующий
закон неизбежности страдания и гибели». Соответственно, в ка-
честве основного исследователь выделяет «мотив предопреде-
ленности», «обреченности», а в героине видит Мать с Младен-
цем, которая «не может ничего изменить в сценарии предначер-
танной трагедии», и «эту тему» исследователь считает в цикле
«самой важной»5. Думается, однако, что у исследователя нет
достаточных оснований считать, что поэт запечатлел в образе
коршуна египетский символ матери. Не могу согласиться и с
определением художественного времени стихотворения как
вечно длящегося настоящего: оно открыто в будущее («доко-
ле?»), в настоящем намечен момент рубежа, перелома эпох. На-
конец, такая интерпретация глуха к эмоциональному тону –
пронизывающему стихотворение чувству кануна грозных собы-
тий, нетерпения, концентрации энергии. Гораздо убедительнее,
на мой взгляд, интерпретирует блоковскую Россию Г. П. Федо-
тов, показывая, что поэт не приемлет «старой славянофильской
схемы святой Руси», разглядел ее «языческую дославянскую
природу», оставил для северной Руси «ведьмовство, точно из-
нанку святости», предсказал «грядущую революцию», «начало
высоких и мятежных дней»6.

5
    Обухова Э. Загадка блоковского «Коршуна» // Вопр. лит. 1989. № 12. С. 207–209.
6
    Федотов Г. П. Новый град: Нью-Йорк, 1952 // Лит. учеба. 1989. № 4. С. 140, 142.



                                            48

Страницы