Основы социальной медицины. Василенко Н.Ю. - 84 стр.

пенсии. Этот хронический психотравмирующий фактор бьет, помимо прочего, по
самооценке старого человека, по его личностным, нравственным ценностям.
       В 1990 г. психиатр-геронтолог Р.С. Яцемирская провела в Софии клинико-
психопатологическое исследование долгожителей в возрасте 90—96 лет (всего 216
человек обоего пола). Она обнаружила прямую зависимость психического статуса
исследуемых не только от их физического состояния, но и от таких социальных факторов,
как проживание в семье, в интернате, одиночество. Тогда Болгария была благополучной
страной, и поэтому необходимости в усложнении социально-личностных критериев для
оценки психического состояния долгожителей не было. Крепкие физически долгожители
сохранили и психическое здоровье. Точно также психическая сохранность
характеризовала долгожителей, проживающих в семье. Они оставались, к тому же,
активными. Правда, число дементных в семьях было больше, чем в домах-интернатах.
       Изучив одновременно психически больных долгожителей и дав клинические
описания     их   основных     психических     заболеваний   («сенильная деменция»,
«атеросклеротическая     деменция»,     «острые    экзогенно-органические   психозы»,
«депрессии», «инволюционный параноид», «зрительный галлюциноз», «личностные
аномалии») и «пограничных состояний» («отрицательные расстройства настроения»,
«положительные расстройства настроения», «старческое фантазирование», «психический
упадок»), Р.С. Яцемирская пришла к выводу, что методологически и методически
геронтология еще не оформилась в социальную науку о старении. Это же подтвердил и
сделанный обширный обзор зарубежной литературы по этой проблеме.
       Особое место в исследованиях Р.С. Яцемирской отведено «отношению к смерти»:
«Нельзя не привлечь внимания к тому, какие трудности возникают при изучении данного
вопроса у долгожителей, то есть лиц, физическая кончина которых может наступить в
ближайшее время. Само собой разумеется, что необходимо было разработать такую
тактику, чтобы вопрос о смерти не вызывал резко отрицательного отношения со стороны
старого человека к исследователю, не ранить морально опрашиваемого. В связи с этим
такой вопрос задавался не прямо, а опосредованно, как предлагал В. Маршалл. В
непринужденной беседе старому человеку предлагалось сказать, как долго ему хочется
жить, хочет ли он достигнуть 100 лет и при каких условиях.
       43 человека (22 женщины и 21 мужчина) ответили положительно, но только при
условии, если их физическое состояние останется без изменения, то есть они будут
такими же активными и независимыми. Вопрос о том, достигнут ли они ста лет или нет,
не казался им актуальным, достижение столетия не являлось самоцелью. Тем не менее,
такая перспектива представлялась им желательной, но лишь при полной сохранности
физического и психического самочувствия.
       17 человек (14 женщин и 3 мужчин) вообще не задумывались над этим вопросом,
считая, что менее всего продолжительность их жизни зависит от их непосредственного
желания. Как правило, в таких случаях долгожители ссылались на Бога: «Все в Божьих
руках!».
       Отрицательный ответ дали 5 человек (3 женщины и 2 мужчин), заявив, что
прожили достаточно, дали своим детям все необходимое для их благополучной жизни,
довольны своими потомками. Эти долгожители подчеркивали свое желание умереть как
можно скорее, чтобы остаться в памяти своих внуков и детей как лица, сохранившие до
глубокой старости психическое и физическое здоровье, чтобы ими восхищались и после
смерти.
       Страх перед смертью не был обнаружен ни в одном случае.
       По мнению Р.С. Яцемирской, это государственного значения дело нужно начинать,
с одной стороны, с организации геронтологических и гериатрических консультаций,
которые бы решали повседневные вопросы, связанные со старением и старостью, с другой
стороны, необходим специальный Институт, где бы данные проблемы могли бы изучаться
концептуально.

                                                                                  84