Основы социальной медицины. Василенко Н.Ю. - 86 стр.

       Старческая деменция — синдром с нарушением ориентировки, памяти,
способности понимания, сообразительности и суждения. Аффекты поверхностны и
несдержанны, нарушается настроение, резко снижаются этические требования,
обостряются личностные особенности, отсутствует способность к самостоятельному
решению.
       Выделяют пять основных критериев деменции:
       1. потеря интеллектуальных способностей, которая ведет к расстройству в
социальной и профессиональной сферах;
       2. нарушение памяти;
       3. расстройство абстрактного мышления;
       4. наличие ясного сознания;
       5. наличие органических причин.
       В семье, описанной в приведенном примере:
       а) отец — эпилептоидная личность, фронтовик, раненный и контуженный, 30 лет
профессиональной деятельности в качестве судьи, физически крепкий, 70 лет;
       б) мать — онкологическая больная с длительной ремиссией, страдает деменцией,
бывший педагог, образование высшее, физически «практически здорова», слабости и
утомляемости не наблюдается, 62 года;
       в) дочь — страдает с детских лет эпилепсией, характерологические и личностные
изменения по эпилептоидному типу, интеллектуально сохранна, постоянно принимает
противосудорожные препараты, но приступы повторяются часто, живет активной
(духовной и половой) жизнью, образование высшее, 40 лет;
       г) сын — 38 лет, образование среднее специальное, имеет семью и двоих детей,
около пяти-шести лет страдает хроническим алкоголизмом 2-ой стадии, безуспешно
лечился, установки на трезвость в настоящее время нет, к своей семье (жене и детям)
привязан не очень, к семье родителей — сильная привязанность.
       Эта семья весьма показательна как «объект» социальной медицины (ибо
клинические медики здесь мало что могут изменить: «тяжелый характер» отца никакими
лекарствами не изменишь; матери не помогут никакие препараты, ибо ее болезнь не
только неизлечима, но и медикаментозно не корригируема; дочь длительное время
принимает противосудорожные препараты по отработанной схеме, которую нельзя
нарушать; если сын даже захочет лечиться, то хронический алкоголизм второй стадии
вряд ли излечим). Однако вряд ли найдется медик, который будет отрицать, что каждый
член этой семьи нуждается именно в профессиональной врачебной помощи (как и вся
семья в целом). Добавим, что семья эта в качестве социальной «единицы» фактически
продолжает функционировать. Больше того, все члены семьи без исключения находят
контакт друг с другом, как бы не принимая в расчет свои и своих близких тяжелые
заболевания: когда они собираются вместе, то отец становится «мягче и человечнее», мать
словно «просыпается» и «временами совсем становится прежней, разумной и интересной
женщиной», у дочери прекращаются припадки (хотя, когда семья врозь, они повторяются,
несмотря на систематический прием противосудорожных препаратов), сын никогда не
алкоголизируется, когда живет в семье родителей (много работает, деньги частично
отдает родителям, частично — жене).
       В развитых странах с такими семьями работает социальный врач, решая и
медицинские, и профессиональные, и бытовые, и общественные проблемы каждого члена
семьи и всех вместе.
       Более того, именно социальный врач, совместно с генетиком решают вопросы
профилактики и превенции наследственных заболеваний, которые (что неизбежно при
такой тяжелой наследственности) дадут себя знать у ближайших родственников
(двоюродных братьев и их детей, у собственных детей сына). Социально-медицинский
прогноз подобных семей чрезвычайно важен, поскольку может иметь серьезные
общественные последствия.

                                                                                    86