Бывший вундеркинд. Мое детство и юность / пер. с англ. В.В. Кашин. Винер Н. - 12 стр.

такими до пожилого возраста, а лицо было аскетичным. Будучи энтузиастом пеших и
велосипедных прогулок, он часто водил ватагу молодых людей на экскурсии за город, и
я до сих помню фотографию группы, где он стоит с велосипедом старого образца с
большими колесами.
     У него был резкий и решительный голос и отличное знание английского, как и всех
других языков, на которых он говорил. Мне рассказывали, что он разговаривал с
сильным иностранным акцентом, но моё ухо по привычке перестало это воспринимать,
и мое впечатление было таковым, что его английский выдавал в нем иностранца больше
всего чрезмерной точностью произношения и подбора слов.
     Он был активным и пленительным собеседником, хотя, обладая огромным
интеллектом и агрессивностью, он плохо умел сдерживаться в спорах. Во многих
случаях то, что он говорил, было, скорее каскадом великолепных афоризмов, а не
обменом мнением с собеседником. Он не терпел дураков, и я боюсь, что при его
проницательности слишком многие казались глупыми. Он был добр и любим
студентами, хотя мог подавлять самой импульсивностью своей личности и ему было
трудно менять свои взгляды.
     Он с увлечением занимался фермерством, не мог усидеть дома, был неутомимым
любителем прогулок. Он старался навязать свои развлечения и вкусы окружающим его
людям, не осознавая того, что многие из них разделяли бы их, если бы им они так
откровенно не навязывались. Одним из его особых увлечений было собирание,
приготовление и съедание всех грибов, которые только были съедобны. Возможно,
незначительная опасность отравления грибами придавала этому увлечению особую
пикантность.
     Ему было восемнадцать, когда он в 1880 году прибыл в Новый Орлеан с
пятьюдесятью центами в кармане. Большую часть из них он истратил на бананы и
должен был искать работу. Самой первой у него была работа на фабрике, где он
упаковывал хлопок в тюки с помощью гидравлического пресса. Однако когда его
напарник попал под пресс и получил увечье, отец потерял интерес к этой работе. После
этого он нашел место водоноса на железной дороге, которую прокладывали через озеро.
Он лишился работы, так как допустил ряд грубых ошибок из-за незнакомства с
физическим трудом. Затем последовал период бесцельного бродяжничества по Югу с
одним-двумя приятелями, а затем период фермерства во Флориде и Канзасе. Ни один
фермер не может быть более полон энтузиазма, чем еврей, решивший взяться за плуг.
До самой смерти мой отец радовался больше, если ему удавалось вырастить урожай
лучший, чем у соседей, нежели он бы радовался величайшему открытию в филологии.
     Однажды во времена своей фермерской деятельности отец столкнулся с остатками
старой фурьерской коммуны в штате Миссури. Коммуна пришла в упадок, и все
практичные люди оставили её, в то время как все мошенники и неумелые, неспособные
идеалисты остались. Вскоре отец испытал последствия этого идеализма на себе и, хотя
он продолжал оставаться толстовцем всю свою жизнь, он уже никогда не вступал в
тесную связь с теми, чей идеализм не сочетался практической сметкой.
     Я не знаю, как отец впервые прибыл в Канзас-Сити и что точно он там делал. Одно
время он работал разносчиком. В другое время подметал канзасской магазин. Однако
вскоре шутки американского путешественника поизносились. Отец начал понемногу
завидовать богато одетым посетителям. Он решил, что имеет право на некоторые
удовольствия и удобства в своей жизни. Должно быть, именно в это время он прошел
мимо католической церкви с объявлением: «Даю уроки галльского языка».
Филологическая любознательность отца не смогла перед этим устоять. Он записался в
группу и, будучи гораздо более талантливым лингвистом, чем остальные, быстро
сделался учителем этой группы, а вскоре и главой местного галльского общества.