Бывший вундеркинд. Мое детство и юность / пер. с англ. В.В. Кашин. Винер Н. - 5 стр.

                                  ВСТУПЛЕНИЕ
     Эта книга расскажет о том, как в определенный период жизни я был в полном
смысле слова чудо-ребенком. В самом деле, когда я поступил в колледж, мне не было
двенадцати лет, до пятнадцати лет получил степень бакалавра, а степень доктора в
девятнадцать.
     Настоящая книга не преследует цель дать в лучшем или худшем свете оценку всей
моей жизни. Она скорее изучение того периода, в котором я прошел довольно
необычный и ранний курс обучения, и последующего периода, в течение которого
неуравновешенность и беспорядочность, царившие во мне вследствие этого, по воле
случая претерпели такие преобразования, что я мог считать себя пригодным для
активной деятельности и как ученый и гражданин мира.
     Чудо-ребенок или Вундеркинд – это ребенок, который достиг заметного уровня
взрослого интеллектуального развития раньше, чем вышел из школьного возраста.
Описание «чудо-ребенка» не может быть сведено ни к хвастовству успехами, ни к
нагромождению неудач.
     Вундеркинды, о которых обычно вспоминают, это люди, либо подобные Джону
Стюарту Миллю и Блезу Паскалю, которые при раннем развитии, став взрослыми,
сделали впечатляющую карьеру, либо их антиподы, которые, начав с раннего развития,
не смогли впоследствии достичь существенных успехов из-за своей узкой
специализации. Однако в самом слове нет ничего, что могло бы ограничить нас этими
двумя противоположными случаями. Вполне логично предположить, что после
особенно раннего старта ребенок может найти себе место в жизни, на котором будет
иметь достаточно хороший успех и без штурма Олимпа.
     Причина, по которой о чудо-детях судят как о потерпевших огромную неудачу,
либо как об имевших огромный успех, состоит в том, что они довольно редкое явление,
известное публике по слухам. А публика обычно слышит только о тех, кто может
служить либо положительным, либо отрицательным примером. В неудаче, подававшим
надежды юноши, заключена трагедия. Это делает чтение о его судьбе интересным, а
очарование от рассказа, в котором излагается успех, общеизвестно. Описание же
умеренного успеха, следующего за исключительно обещавшим детством, является
неинтересным и не заслуживает общего внимания.
     Я считаю такое отношение к чудо-ребенку крайне фальшивым и неоправданным.
Кроме того, что оно необоснованно, оно несправедливо, поскольку ощущение спада,
которое возбуждает у читателя рассказ об умеренном успехе бывшего чудо-ребенка,
ведет вундеркинда к саморазрушению, которое может стать гибельным. Следует
обладать исключительно твердым характером, чтобы, не роняя собственного
достоинства, сойти с пьедестала вундеркинда на более скромную платформу
обыкновенного учителя или компетентного для своей должности, но второстепенного
научного работника. Таким образом, чудо-ребенок, не являющий одновременно чуда и
по силе характера, должен бывает достигнуть блестящих успехов, в противном случае
он будет считать себя неудачником и действительно им станет.
     Сентиментальность, с которой взрослые относятся к экспериментам над детьми, не
составляет органической части отношения детей к самим себе. Взрослым
представляются приятными и само собой разумеющимися смущение и растерянность
ребенка в их мире, но для ребенка это далеко не приятный опыт. Окунуться в мир,
который он не понимает, означает страдать от своей неполноценности, что, конечно, его
не прельщает. Для старших может быть располагающим и забавным наблюдать его
борьбу в лишь наполовину понятом мире, но для него осознание недоступности
окружающей среды не более приятно, чем были бы подобные обстоятельства для
взрослого.