Занятость населения и ее регулирование. Заяц О.В. - 57 стр.

явно не представлена молодежь в возрасте 16-24 лет. Скорее всего, дело здесь в
специфике российского законодательства: среди молодых людей много учащихся и
студентов, занятых поисками временной работы, которые согласно Закону о занятости не
имеют права претендовать на получение официального статуса безработного. К тому же
материальные стимулы к регистрации должны быть слабее у лиц, не имеющих опыта
трудовой деятельности, так как по существующему законодательству они могут
рассчитывать лишь на минимальное пособие.
       Естественно было бы предполагать, что у сельских безработных возможности я
регистрации будут сильно ограничены из-за территориальной отдаленности местных
отделений ГСЗ. Однако вопреки ожиданиям в течение всего пореформенного периода
коэффициент регистрации был у этой группы выше единицы. По-видимому, для жителей
села, где экономические отношения до сих пор носят в значительной мере безденежный,
натуральный характер, даже мизерное пособие по безработице представляло такую
ценность, что они делали все возможное для его получения.
       По образовательным категориям регистрируемая безработица распределялась
примерно в тех же пропорциях, что и общая. Одно из исключений — группа с неполным
высшим образованием, о которой речь шла выше; другое — группа с профессиональным
начальным образованием, у которой значение коэффициента регистрации достигало 1,5-2.
Похоже, бывшие выпускники ПТУ прибегали к услугам государственных служб
занятости намного охотнее, чем другие группы.
       Информация о профессиональной принадлежности собирается не по
зарегистрированным безработным, а по всем, кто обращается к ним за содействием в
трудоустройстве. Доля "синих воротничков" в составе их клиентуры примерно вдвое
превосходила долю "белых воротничков". Отсюда можно заключить, что чаще всего в
службы занятости обращались представители физического труда, тогда как представители
нефизического труда предпочитали искать работу по иным каналам.
       Обращение к характеристикам временной протяженности безработицы позволяет
выявить дополнительные источники ее дифференциации. Так, если по общему уровню
безработицы между мужчинами и женщинами поддерживался примерный паритет, то по
уровню долговременной безработицы (продолжительностью свыше года) женщины
устойчиво лидировали: в 2000 году он составлял у них 4,5%, тогда как у мужчин 4%. Это
было отражением того факта, что среди женщин длительно безработные встречались
намного чаще (почти на 10 процентных пунктов), чем среди мужчин. Соответственно
средняя продолжительность безработицы (завершенной) достигала у женщин 14,9 месяцев
по сравнению с 10,7 месяцами у мужчин. Вместе с тем мужчины намного активнее
пополняли ряды "лишних людей" (месячный коэффициент притока составлял у них 1,1%
против 0,7% у женщин), что и обеспечивало примерное равенство между уровнями
мужской и женской безработицы. Таким образом, если вероятность остаться без работы
была относительно выше для мужчин, то вероятность надолго "застрять" в этом состоянии
— для женщин.
       Распределение возрастных групп по уровню долговременной безработицы мало
отличалось от их распределения по общему уровню безработицы. Самая высокая
долговременная безработица была характерна для молодежи (аналогичная ситуация
наблюдается в большинстве стран мира), самая низкая — для лиц предпенсионного
возраста. Однако отсюда было бы неверно делать вывод, что риск длительной незанятости
достигает максимума на начальных ступенях возрастной шкалы. Уровень долговременной
безработицы у молодых людей выше только потому, что они имеют более высокий общий
уровень безработицы. В то же время доля безработных с продолжительностью поиска
свыше года была среди молодежи в полтора-два раза меньше, чем среди остальных групп:
соответственно 29% против 46-62% (данные конца 2000 года). Средняя
продолжительность молодежной безработицы (завершенной) составляла менее 9 месяцев,
тогда как в активном возрасте поиск длился около 15, в предпенсионном растягивался на