Аналитические жанры публицистики. Письмо. Корреспонденция. Статья. Акопов А.И. - 29 стр.

     Данную статью есть смысл подробно разобрать на практических занятиях. Естественно,
с учетом особенностей периода публикации -социально-политической обстановки и попыток
совершенствования социалистической экономики в сторону несвойственной для того
времени финансовой самостоятельности предприятий. Проблемно-тематическая структура,
система аргументации, методика построения материала, технология работы журналиста
классически отражаются в этой публикации в полном согласии со спецификой жанра.
     В современной журналистике много проблемных статей попрежнему печатают
“Известия” и “Литературная газета”. Стоит, например, рассмотреть статью Юрия Черниченко
“Дело было в России” (“Известия”, 17 февраля 1996 г.), посвященную судьбе фермера в
современной деревне.
     Однако нередко журналист в силу разных, в том числе объективных, причин не в
состоянии дать такой глубокий анализ и довести свои рассуждения до конкретных
предложений. В таких случаях заслуга автора будет уже в том, что он поставил проблему.
Ведь правильно сформулировать и поставить перед обществом проблему тоже очень важно,
в особенности, если это делается впервые.
     Такую разновидность проблемной статьи называют постановочной статьей.
     Еще один пример из А. Аграновского:


        СЕРЖАНТЫ ИНДУСТРИИ
        Исчезают техники. То есть они еще есть пока что, они живут, работают, но самое бытие их в некотором
     роде эфемерно, мнимо. На люберецком заводе, куда я выехал расследовать это странное происшествие,
     числятся по штатам семь тысяч рабочих, более шестисот инженеров и... шестьдесят три техника. Армия
     без сержантов. Солдаты есть, и офицеры есть, сержантов почти нету. Их должности исчезли, выпали из
     штатных перечней. Категория тружеников, могучая и славная, утратила свое былое значение. Не
     подумайте, что автор искал “особо трудный” случай. Люберецкий завод сельскохозяйственных машин
     имени Ухтомского выбран не потому, что очень плох или очень хорош, а потому, что обычен. Вот что
     говорит статистика. В черной металлургии на одну инженерную должность приходится у нас 0,4 техника, в
     нефтедобывающей промышленности - 0,3, в нефтеперерабатывающей - 0,2. На “Трехгорке” в подчинении
     у инженера находится одна пятая техника, на Чистопольском часовом заводе - одна тринадцатая, а на
     Московском мясокомбинате - семь сотых техника. Тут уж запахло мистикой: не сержанты индустрии, а
     сплошные дроби! Если так пойдет дело и дальше, то должности техников обречены у нас на полное
     исчезновение. Может, это и правильно? В годы первых пятилеток в толпе безграмотных сезонников техник
     был необходимейшей фигурой. Теперь рабочий образован, все чаще у него у самого за плечами средняя
     школа, он знает математику, читает чертежи. С другой стороны, нет прежнего голода на инженеров - мы
     готовим их больше, чем все другие страны. Выросли заводы: те же люберецкие цехи три десятка лет назад
     были опутаны ремнями трансмиссии, теперь здесь автоматические линии. Возможно, на таком заводе
     техник и впрямь не нужен?
        Вопрос не простой. Надо, по-видимому, проследить изменения в характере труда, изучить тенденции
     развития, заглянуть в будущее. Должна ли вообще в условиях бурного технического прогресса остаться
     старая трехступенчатая система образования: инженер-техник- рабочий?
        - Чего же вы хотите? - сказали мне сегодня. - Происходит стирание граней между физическим и
     умственным трудом. Техник стоит аккурат на грани. Техник стирается.
        Валентин Фатеев - один из тех, кто “стирается”. Он техник - по образованию, по опыту, по кругу
     обязанностей. Держится уверенно, у него задиристая манера говорить, веселый нрав. Ему подчинены сто
     пятнадцать рабочих. В полседьмого Фатеев на заводе. Идет в диспетчерскую, получает задание на смену,
     проверяет оснастку, смотрит чертежи. Лавиной валит на него смена, он расставляет людей: вначале
     формовщиков, потом подсобников, когда пойдут конвейеры, заливщиков. К этому времени готов металл.
     Фатеев смотрит анализы и приказывает начинать. Если что не заладится, он поможет рабочим. Если
     пойдет брак, он отыщет причину. Если причина сложна, вызовет технологов. - Всего не знаю, конечно! -
     улыбается Фатеев. - Так, по-моему, и инженер “всего” не знает. Я хожу за ним. Мне надо понять, достает
     ли его знаний на этом посту. Он хорош с рабочими. Если кто неумел - научит, если ленив - взыщет.
     Говорит мне, что привык к этому в армии, где был сержантом-танкистом: “Приходят новобранцы, есть
     толковые, есть бестолковые, а в армии как? Всех выучи!” Он прилично знает технику, порученную ему,
     знает свойства металла, знает гидравлику в той мере, чтобы разбираться в литниковых системах.
     Инженерных вопросов ему не приходится решать: есть на то инженеры в КБ, в отделе главного тсхнолога.
     А его, Фатеева, дело - обеспечить производство. Ему дают технику, дают людей, дают определенный фонд
     зарплаты, и он обязан так поставить дело, чтобы у всех была работа, у всех был заработок и чтобы был
     план. Фатеев именно это и делает, и хорошо делает. Зачем ему “стираться”?
        “Ладно, - скажете вы. - Техник в данном конкретном случае справляется с делом. Но инженер-то лучше
     справится”. “Почему?”- спрошу я. “Как почему?! Да ведь он больше знает!” После такого довода я сразу