Аналитические жанры публицистики. Письмо. Корреспонденция. Статья. Акопов А.И. - 32 стр.

машину и впрямь не стыдно было поставить инженера. А дальше? Дальше испытания самолета кончились,
реактивная авиация стала бытом, Пименов вернулся в свое КБ, а механиками на новых машинах
работают, как и прежде, механики. Полагаю, что, когда рейсы Земля - Марс войдут в обычай, заправлять
горючим межпланетные корабли и делать предполетный осмотр будут не главные конструкторы и даже по
просто конструкторы, а все те же опытные, преданные делу техники. Возможно, тут я и ошибаюсь, но, как
бы там ни решился в будущем этот спор, формула “чем больше инженеров, тем лучше” - плоховатое
обоснование для перспективных планов. Готовить специалистов для будущего “вообще”, так сказать впрок,
накладно. Накладно и бессмысленно. Металл от времени ржавеет, станки - морально устаревают.
Образование - такой инструмент, который от бездействия тупится.
   Эти заметки не относятся к числу газетных выступлений, за которыми должны следовать немедленные
отклики:”Меры приняты. Задача тут иная: дать материал для раздумий и споров. Мы рассмотрим теперь
случай, когда отделу кадров удалось добиться желанного “соответствия”: на должность техника, обманно
названную инженерной, и в самом деле поставлен инженер. Он держит в цехе, в своем рабочем столе,
вузовские учебники. Чтобы не забыть того, чему научился в институте. Должен заметить, что Эрнст
Полисар попросился на завод, и именно на этот, Люберецкий имени Ухтомского, и именно в литейный цех:
здесь работал прежде его отец. И вот за два года ему ни разу не пришлось взять в руки логарифмическую
линейку. - Хороший я инженер или плохой, никто не знает. И я не знаю. Наверное, никакой. Наш мастер
дядя Саша, Александр Трофимович Кузнецов, считается моим подчиненным. А на деле любой вопрос,
который мне надо решать, он решит ие хуже меня. Да что я говорю, лучше! Он уже сорок лет на заводе.
Вот если кому из рабочих задачку надо решить (у нас многие учатся на вечернем), идут ко мне. А если опок
пе хватает - к дяде Саше. Вначале Полисар старался быть инженером. В цехе работал Юрий Невзоров,
тоже выпускник вуза, вместе они затеяли исследования процессов отжига, увлеклись, ставили опыты,
бегали в лабораторию. Результатом был выговор в приказе, и посрамленный Невзоров ушел с завода в
научно-исследовательский институт. Тут можно бы создать красочную новеллу о новаторах и
консерваторах, но сейчас Эрнст и сам понимает, что выговор был правильный: мастер участка Невзоров и
технолог Полисар не имели права в рабочее время заниматься посторонними делами. Они забросили свои
прямые обязанности, и пошел брак... Конечно, новеллу можно “повернуть” и в другую сторону: упрекнуть
новаторов в том, что недостало им упорства. Они должны были по ночам оставатьса в цехе и продолжать,
и победить. Однако спросим себя: почему, какого черта, инженерией инженеры должны заниматься по
ночам?
   С той поры Полисар честно занимается своим “прямым” делом: составляет приемо-сдаточные
накладные, устраняет мелкие неполадки, бегает в соседние цехи, “выбивает” у смежников опоки, штыри,
шплинты. Добрый дядя Саша учит его:”Ты, слышь, Эрик, ты поспокойней. Если со скандалом, он тебе
скажет: план! Я его двадцать лет знаю. Ты к нему по-доброму:мол, выручь. И получатся у вас взаимные
отношения”.
   - Недавно встретил ребят со своего курса, -сказал мне Полисар. -
   Будто и шли вровень, и соображал я не хуже, диплом получил с отличием. И вот идет у них разговор - о
последних конференциях, новинках, точках зрения светил: ”Ты в Таганроге когда был? До пуска или
после?” А я стою лопух лопухом! И вижу: говорить со мной они могут только о футболе.
   Он славный парень, комсомолец, он сполна отработает на заводе положенные три года. И уйдет в
первый же день, как окончится срок. Уйдет в поисках настоящего дела. Уже на его памяти только из
литейного цеха ушли пять инженеров. А может, и не уйдет Полисар - привыкнет, втянется. Многие
привыкают... Что же дальше? Дальше - бытие определяет сознание. Инженер, который пишет бумаги,
становится делопроизводителем. Инженер, который бегает за опоками и шплинтами, становится
снабженцем. Но это ведь дорого, просто-напросто дорого для государства - шесть лет готовить
делопроизводителя или агента по снабжению.
   Происходит самая страшная из растрат - растрата образования. Когда человек, которого учило
общество, занят не своим делом - это бесхозяйственность. Когда знания, полученные им, не “работают” -
это омертвленный капитал, прямой убыток государству. Куда более страшный, чем станки, ржавеющие под
снегом.
   Все смешалось в отделах кадров. Вот еще картинка с натуры, в своем роде символичная. На одном из
участков равноправно трудятся три мастера: дипломированный инженер Лапицкий сдает смену технику
Мартынову, а тот - Стародубову, практику, такому как дядя Саша. Так и идет смена, и подите разберитесь,
техник ли тут дорос до инженера или инженер выполняет обязанности техника. Все трое именуются “ИТР”,
и это незаконнорожденное канцелярское словоизобретение (не говорим же мы:“врачебно-сестринские
работники” или “сержантско-офицерский состав”) надежно скрывает истинное положение дел.
   - Вот у меня два технолога, - сказал мне начальник двадцатого цеха. - Образование у одной высшее, у
другой - среднее, а для меня они равны. Ну, одна поактивней, другая потише. В характере разница, а так
одинаковы. И ведь прав - одинаковы! В последние годы я все чаще встречаю на заводах и в учреждениях
секретарей с высшим образованием. Рядом - такие же секретари с десятилеткой. Которые лучше? Одни
“поактивнее”, другие “потише”, одни бойко печатают на машинке, другие - еле-еле, стенографии не знают
ни те, ни другие: их ведь не учили специально этой работе. Да вы посадите торговать билетами метро
академика и члена-корреспондента: который справится лучше?. . Но как только должности, лукаво
названные в двадцатом цехе “инженерными”, действительно потребуют решения инженерных проблем,
скажем, знания высшей математики, разница проявится в первый же день. В том-то и беда, что при