Окказиональное в художественном тексте. Структурно-семантический анализ. Бабенко Н.Г. - 47 стр.

("Седые волосы") и через признаковую номинацию в самом тексте
стихотворения (пеплы). Формирование признаковой номинации,
очевидно, и стало причиной образования окказиональной формы
пеплы, так как форма единственного числа ориентирована только на
вещественную      семантику     существительного.    Семантическая
интерпретация окказионального плюраля невозможна без смыслового
анализа контекста всего стихотворения. Седины - естественный
спутник старости ("беззакатного времени грозный мел"), тогда как
ранняя седина - не только примета пережитых испытаний, но и знак
богоизбранничества ("эта седость - победа бессмертных сил"; "значит,
бог в мои двери - Раз дом сгорел!"). Так рождается метонимический
перенос: дом сгорел       - остался пепел, то есть седина. Прямое
значение лексемы “пепел” присутствует в стихотворении имплицитно:
"Не удушенный в хламе, Снам и дням господин, Как отвесное пламя,
Дух - из ранних седин". Пламя предшествует пеплу, как страдание
предшествует сединам. Пепел - победа бессмертных сил Времени,
Вечности, это тлен, прах.
  Таким образом, стихотворение структурируется двумя смыслами
плюраля пеплы: пеплы - это “преждевременная седина” и “прах как
след неумолимого движения Времени”. Обращение к затекстовым
данным о личной судьбе и творчестве периода эмиграции М.
Цветаевой подтверждает, что жизнь поэта - книга страданий и что быт
никогда не заслонял от М. Цветаевой Время и Вечность.
  Все вышесказанное позволяет следующим образом определить
семантику окказионального плюраля пеплы: “преждевременные
седины как трагический след пережитого, как мета Вечности и
богоизбранничества”.
  Специфично      употребление     окказиональных     плюралей     в
поэтических текстах Б. Ахмадулиной:

              В околицах ума, в рассеянных чернотах,
              ютится бедный дар и требует сказать,
              что он не позабыл Ладыженских черемух...

  МАС определяет существительное “чернота” во втором его
лексико-семантическом варианте как “тьму, мрак" ( Т.4. С.912).
Окказиональному плюралю черноты присуще иное значение, которое
формируется контекстом ближайшего окружения - контекстом строки:
"В околицах ума, в рассеянных чернотах...". Распределительная
семантика причастной формы “рассеянные” и грамматическая
числовая семантика узуального плюраля “околицы” предопределяет
рождение окказионального множественного черноты. Итак, черноты
ума - это “непознанные глубины его, нереализованные, тайные
возможности”. Таким образом в подтексте стихотворения