Философия: Хрестоматия "Человек и мир". Бернацкий В.О. - 118 стр.

миром» и новым историческим началом. Как и юный Маркс, она несчастна оттого,
что «старые боги» мертвы, а «новый Бог» еще не явлен. Вслед за Марксом (но
также вместе с Ницше и Хайдеггером) она убеждена, что «прежний» человек дол-
жен преобразиться и что вся прежняя история и философия европейского мира по-
дошли к концу. Поэтому она даже не называет себя больше «философией», но
«мышлением бытия» или мышлением того, «что есть», именно теперь и впредь, но
не всегда! Она на свой лад разделяет «материалистический» тезис об определении
сознания бытием. Она так же мало, как и Маркс, верит в «мировой дух», и она
единодушна с ним в том, что путь, который вел к Гегелю, нельзя продолжать, но
следует спуститься с этой вершины европейской метафизики и отказаться от абсо-
лютного и безусловного. Наконец, она не так безбожна, как марксизм, хотя и не
так самодовольна, как откровенный атеизм ХIХ века.
    Но современная философия, несмотря на свое сходство с марксизмом, не отя-
гощена догмами, иначе говоря, она не утверждает относительно истории ничего,
что могло бы быть ответным вызовом марксизму. Исторической мысли полу-, об-
ращенных и антимарксистов не хватает абсолютности исторического материализ-
ма. Она не менее, чем последний, связана с колеблющейся почвой эпохального ис-
торического сознания, однако настроена релятивно и релятивистски, в то время
как Маркс и марксисты полагают, что знают то, «что есть», откуда приходит и ку-
да устремлена история. И поскольку немарксистская философия не имеет доктри-
ны, она не может воодушевлять массы. В этом ее преимущество, но и ущербность.
С исторической точки зрения это очевидный недостаток, но с философской и че-
ловеческой – известного рода достоинство. Это достоинство отсутствия догмы,
выражаясь определеннее – скепсиса. Но его можно лишь в том случае принимать
во внимание, если уже есть готовность ставить под сомнение догматические пред-
посылки немарксистского мышления.
    Одной такой насквозь догматической предпосылкой нашего современного
мышления является историзм, вера в абсолютное значение относительнейшего –
истории. На буржуазно-капиталистическом Западе, самокритикой которого явля-
ется учение Маркса, нет веры ни в дух живого космоса, ни в Царство Божие. По-
прежнему верят лишь в «дух времени», дух временности, «the wave of the future» -
«волну будущего», «судьбу истории», понимаемые вульгарно или возвышенно.
Отсюда скрытое родство идеалистического и материалистического историзма с
бытийственно-историческим мышлением, явно равно отстоящим, как кажется, и от
Маркса, и от Гегеля.
    Современник Наполеона мыслил завершение европейской истории духа в дос-
тижении полноты, которой еще нет в неразвившемся начале. Современник Гитлера
мыслит ту же историю как завершение эры нигилизма. Подобно всем, кто ради-
кально критиковал ХVIII столетие, Хайдеггер все еще не выходит за рамки суще-
ствующей традиции мысли, которую он – от основания до принципиальных поло-
жений – ставит под сомнение. Его мысль движется исключительно в ее пределах.
Даже «судьба бытия» ограничивается ранней и поздней историей Западной Евро-
пы, как будто универсальное бытие всего сущего предпочитает именно Запад.
                              Левит К. О смысле истории // Философия истории:
                              Антология. – М., 1994. – С. 262–264.
                                      118