Философия: Хрестоматия "Человек и мир". Бернацкий В.О. - 70 стр.

рательная способность произвольно возросли до бесконечности. Но неправильно
было бы и мыслить себе то новое, что делает человека человеком, только как но-
вую сущностную ступень психических функций и способностей, добавляющуюся
к прежним психическим ступеням, – чувственному порыву, инстинкту, ассоциа-
тивной памяти, интеллекту и выбору, так что познание этих психических функций
и способностей, принадлежащих к витальной сфере, находилось бы еще в компе-
тенции психологии. Новый принцип, делающий человека человеком, лежит вне
всего того, что в самом широком смысле, с внутренне-психической или внешне-
витальной стороны мы можем назвать жизнью. То, что делает человека человеком,
есть принцип, противоположный всей жизни вообще, он как таковой вообще несво-
дим к «естественной эволюции жизни», и если его к чему-то и можно возвести, то
только к высшей основе самих вещей – к той основе, частной манифестацией кото-
рой является и «жизнь». Уже греки отстаивали такой принцип и называли его «ра-
зумом». Мы хотели бы употребить для обозначения этого Х более широкое по
смыслу слово, слово, которое заключает в себе и понятие разума, но наряду с мыш-
лением в идеях охватывает и определенный род созерцания, созерцание первофено-
менов или сущностных содержаний, далее определенный класс эмоциональных и
волевых актов, которые еще предстоит охарактеризовать, например, доброту, лю-
бовь, раскаяние, почитание и т. д., – слово дух. Деятельный же центр, в котором
дух является внутри конечных сфер бытия, мы будем называть личностью, в отли-
чие от всех функциональных «жизненных» центров, которые, при рассмотрении их
с внутренней стороны, называются также «душевными» центрами.
    Но что же такое этот «дух», этот новый и столь решающий принцип? Редко
с каким словом обходились так безобразно, и лишь немногие понимают под этим
словом что-то определенное. Если главным в понятии духа сделать особую позна-
вательную функцию, род знания, которое может дать только он, то тогда основным
определением «духовного» существа станет его – или его бытийственного центра –
экзистенциальная независимость от органического, свобода, отрешенность от
принуждения и давления, от «жизни» и всего, что относится к «жизни», то есть в
том числе его собственного, связанного с влечениями интеллекта. Такое «духов-
ное» существо больше не привязано к влечениям и окружающему миру, но «сво-
бодно от окружающего мира» и, как мы будем это называть, «открыто миру» [...]
    У животного – высоко- или низкоорганизованного – всякое действие, всякая
реакция, которую оно производит, в том числе и «разумная», исходят из физиоло-
гической определенности его нервной системы, которой в области психики подчи-
нены импульсы влечений и чувственное восприятие. Что не интересно для этих
влечений, то и не дано, а что дано, то дано лишь как центр сопротивления его же-
ланию и отвращению. Таким образом, первым актом драмы поведения животного
относительно окружающего мира, ее истоком, является физиологически-
психическая определенность. Структура окружающего мира точно и замкнуто со-
ответствует его физиологическому, а косвенно – и его морфологическому своеоб-
разию, далее его структуре влечений и чувств, образующей строго функциональ-
ное единство. Все, что животное может постигнуть и заметить из своего окру-
жающего мира, заключено в надежных границах структуры окружающего мира.
Второй акт драмы поведения животного – полагание реального изменения его ок-
                                      70