Философия: Хрестоматия "Человек и мир". Бернацкий В.О. - 71 стр.

ружающего мира его реакцией, направленной на ведущую цель его влечения. Тре-
тий акт – сопутствующее изменение физиологически-психической определенно-
сти. Такое поведение всегда происходит в форме:
                            животное ⇔ окружающий мир
    Но существо, имеющее дух, способно на поведение, прямо противоположное
по форме. Первый акт этой новой драмы, человеческой драмы: поведение сначала
мотивируется чистым так-бытием возвышенного до предмета комплекса созерца-
нии, причем принципиально независимо от физиологической определенности че-
ловеческого организма, независимо от импульсов его влечений и вспыхивающей
именно в них и всегда модально,     т. е. оптически или акустически и т. д., опре-
деленной чувственной наружной стороны окружающего мира. Вторым актом дра-
мы является свободное, исходящее из центра личности торможение или расторма-
живание первоначально задержанного импульса влечения. А третьим актом явля-
ется изменение предметности какой-то вещи, пережитое как самоценное и оконча-
тельное. Таким образом, эта «открытость миру» имеет следующую форму:
                                человек ⇔ мир ⇒ ⇒
    Там, где это поведение имеет место однажды, оно способно по своей природе к
безграничному расширению – настолько, насколько простирается «мир» наличных
вещей [...]
    В противоположность этому простому обратному сообщению схемы тела жи-
вотного и ее содержаний, духовный акт, на который способен человек, сущностно
связан со вторым измерением и второй ступенью рефлексивного акта. Мы будем
рассматривать этот акт вместе с его целью и назовем цель этого «самососредото-
чения» осознанием себя самого центром духовных актов или «самосознанием».
Итак, у животного, в отличие от растения, имеется, пожалуй, сознание, но у него,
как заметил уже Лейбниц, нет самосознания. Оно не владеет собой, а потому и не
сознает себя. Сосредоточение, самосознание и способность и возможность опред-
мечивания изначального сопротивления влечению образуют, таким образом, одну
единственную неразрывную структуру, которая как таковая свойственна лишь че-
ловеку. Вместе с этим самосознанием, этим новым отклонением и центрированием
человеческого существования, возможными благодаря духу, дан тотчас же и вто-
рой сущностный признак человека: человек способен не только распространить
окружающий мир в измерение «мирового» бытия и сделать сопротивления пред-
метными, но также, и это самое примечательное, вновь опредметить собственное
физиологическое и психическое состояние и даже каждое отдельное психическое
переживание. Лишь поэтому он может также свободно отвергнуть жизнь. Живот-
ное и слышит и видит – не зная, что оно слышит и видит; чтобы отчасти погру-
зиться в нормальное состояние животного, надо вспомнить о весьма редких экста-
тических состояниях человека – мы встречаемся с ними при спадающем гипнозе,
при приеме определенных наркотиков, далее при наличии известной техники акти-
визации духа, например, во всякого рода оргиастических культах. Импульсы своих
влечений животное переживает не как свои влечения, но как динамическую тягу и
отталкивание, исходящие от самих вещей окружающего мира. Даже примитивный
человек, который в ряде черт еще близок животному, не говорит: «я» испытываю
отвращение к этой вещи, – но говорит: эта вещь – «табу». У животного нет «воли»,
                                       71