Философия: Хрестоматия "Человек и мир". Бернацкий В.О. - 87 стр.

торожность, т. е. ум, предусмотрительность, лукавство, – но оно ничему не науча-
ет, ничего не достигает и терпит неудачу; во-вторых, стоическое равнодушие, ко-
торое думает обезоружить всякую невзгоду тем, что готово принять их все и пре-
зирает все; на практике оно обращается в циническое опрощение, которое предпо-
читает раз и навсегда отвергнуть все удобства и стремления к лучшей жизни и ко-
торое делает из нас каких-то собак вроде Диогена в его бочке. Истина же такова:
мы должны быть несчастны, и мы несчастны. При этом главный источник самых
серьезных зол, постигающих человека, это сам человек: человек человеку волк.
Кто твердо помнит это, для того мир представляется как некий ад, который тем
ужаснее дантовского ада, что здесь один человек должен быть дьяволом для друго-
го, к чему, разумеется, не все одинаково способны, а способнее всех какой-нибудь
архидьявол: приняв на себя облик завоевателя, он ставит несколько сот тысяч лю-
дей друг против друга и кличет им: «страдание и смерть – вот ваш удел: палите же
друг в друга из ружей и пушек!», – и они повинуются. И вообще, взаимные отно-
шения людей отмечены по большей части неправдой, крайнею несправедливо-
стью, жесткостью и жестокостью: только в виде исключения существуют между
ними противоположные отношения; вот на чем и зиждется необходимость госу-
дарства и законодательства, а не на ваших умствованиях. Во всех же тех пунктах,
которые лежат вне сферы государственного закона, немедленно проявляется свой-
ственная человеку беспощадность по отношению к ближнему, и вытекает она из
его безграничного эгоизма, а иногда и злобы. Как обращается человек с человеком,
это показывает, например, порабощение негров, конечною целью которого служат
сахар и кофе. Но не надо идти так далеко из Европы: в пятилетнем возрасте посту-
пить в бумагопрядильню или на какую-нибудь другую фабрику, сидеть в ней сна-
чала десять, потом двенадцать, наконец, четырнадцать часов ежедневно и произ-
водить все ту же механическую работу – это слишком дорогая плата за удовольст-
вие перевести дух. А такова участь миллионов, и сходна с нею участь многих дру-
гих миллионов.
    Нас же, людей общественного положения, малейшие невзгоды могут сделать
вполне несчастными, а вполне счастливыми не может сделать нас ничто на свете.
Что бы ни говорили, самое счастливое мгновение счастливого человека – это когда
он засыпает, как самое несчастное мгновение несчастного – это когда он пробуж-
дается. Косвенное, но бесспорное доказательство того, что люди чувствуют себя
несчастными, а, следовательно, таковы и на самом деле, в избытке дает еще и при-
сущая всем лютая зависть, которая просыпается и не может сдержать своего яда во
всех случаях жизни, как только возвестят о себе чья-нибудь удача или заслуга, ка-
кого бы рода они ни были. Именно потому, что люди чувствуют себя несчастными,
они не могут спокойно видеть человека, которого считают счастливым; кто испы-
тывает чувство неожиданного счастья, тот хотел бы немедленно осчастливить все
кругом себя и восклицает:
    Ради моей радости да будет счастлив весь мир вокруг.
    Если бы жизнь сама по себе была ценное благо и если бы ее решительно следо-
вало предпочитать небытию, то не было бы нужды охранять ее выходные двери
такими ужасными привратниками, как смерть и ее ужасы. Кто захотел бы оста-
ваться в жизни, какова она есть, если бы смерть была не так страшна? И кто мог
                                       87