Философия: Хрестоматия "Человек и мир". Бернацкий В.О. - 90 стр.

ние, так и та самая рефлексия, которая повлекла за собою сознание смерти, помо-
гает нам создавать себе такие метафизические воззрения, которые утешают нас в
этом и которые не нужны и недоступны животному. Подобное утешение составля-
ет главную цель всех религий и философских систем, и они, прежде всего, пред-
ставляют Собою извлеченное из собственных недр мыслящего разума противоядие
против нашего сознания о неизбежности смерти. Но достигают они этой цели в
весьма различной степени, и бесспорно, что одна религия или философия больше,
чем другая, рождает в человеке способность спокойно глядеть в лицо смерти.
Брахманизм и буддизм, которые учат человека смотреть на себя как на само-перво-
существо, браму, коему, по самой сущности его, чужды всякое возникновение и
уничтожение, – эти два учения гораздо больше сделают в указанном отношении,
чем те религии, которые признают человека, сотворенным из ничего, и приурочи-
вают начало его бытия, полученного им от другого существа, к реальному факту
его рождения. Оттого в Индии и царит такое спокойствие и презрение к смерти, о
котором в Европе даже понятия не имеют. Поистине, опасное дело – с юных лет
насильственно внедрять человеку слабые и шаткие понятия о столь важных пред-
метах и этим отнимать у него способность к восприятию более правильных и ус-
тойчивых взглядов. Например, внушать ему, что он лишь недавно произошел из
ничего и, следовательно, целую вечность был ничем, а в будущем все-таки никогда
не утратит своего существования, – это все равно, что поучать его, будто он, хотя и
всецело представляет собою создание чужих рук, тем не менее должен быть во ве-
ки веков ответствен за свои деяния и за свое бездействие. Когда, созрев духом и
мыслью, он неизбежно поймет всю несостоятельность таких учений, у него уже не
будет взамен ничего лучшего, – да он и не в состоянии был бы даже понять это
лучшее; он окажется поэтому лишенным того утешения, которое и ему пред-
назначала природа взамен сознания о неизбежности смерти. В результате такого
образования наших юношей мы и видим, что теперь (1844 г.) в Англии, в среде ис-
порченных рабочих – социалисты, а в Германии, в среде испорченных студентов –
неогегельанцы, спустились до уровня абсолютно физического мировоззрения, ко-
торое приводит к результату: «ешьте и пейте, ведь после смерти радостей не бу-
дет», и поэтому заслуживают имени бестиализма.
    Судя по всему, что до сих пор говорилось о смерти, нельзя отрицать, что, по
крайней мере, в Европе мнения человека – и часто даже одного и того же человека
– сплошь да рядом продолжают колебаться между пониманием смерти, как абсо-
лютного уничтожения, и уверенностью в нашем полном бессмертии с ног до голо-
вы. И тот, и другой взгляд одинаково неверны; но для нас важно не столько найти
правильную средину между ними, сколько подняться на более высокую точку зре-
ния, с которой подобные взгляды рушились бы сами собой.
    В своих соображениях я прежде всего стану на эмпирическую точку зрения.
Здесь перед нами сейчас же раскрывается тот неоспоримый факт, что, следуя есте-
ственному сознанию, человек больше всего на свете боится смерти не только для
собственной личности, но и горько оплакивает и смерть своих родных; причем не-
сомненно, что он не скорбит эгоистически о своей личной утрате, а горюет о вели-
ком несчастии, которое постигло его близких. Оттого мы и упрекаем в суровости и
жестокости тех людей, которые в таком положении не плачут и ничем не обнару-
                                        90