История сельской повседневности. Безгин В.Б. - 13 стр.

UptoLike

ВУЗ: 

ТГТУ | Тамбов

Составители: 

Рубрика: 

имущество. В течение последующих двух суток 26 и 27 ноября крестьяне 60 – 100 человек днем и ночью рубили эко-
номический лес. Всего вырублено до 700 деревьев. 27 ноября в 10 часов вечера к хутору Оселедкова двинулась толпа
в 200 человек на 120 подводах. Они разгромили экономию, вскрыли амбары, вывезли хлеб, сожгли постройки. … В
результате применения казаками оружия один крестьянин убит, другой тяжело ранен. 200 крестьян, в том числе 20
зачинщиков привлечены в качестве обвиняемых по 269 – 1009 ст. Уложения о наказаниях». Как причину произошед-
ших аграрных беспорядков автор донесения называл малоземелье крестьян и недород 1905 года. К такому же выводу
пришел известный публицист С.Н. Прокопович, который в своем исследовании аграрного движения писал в 1905 го-
ду: «Самоуправными действиями холодных и голодных людей руководила одна мысль. Одна цель, – достать дрова,
чтобы обогреться, достать хлеба, чтобы поесть, достать сена – чтобы накормить скотину».
В советской историографии недооценивали фактор голода в аграрном движении 1905 – 1906 годов. А ведь имен-
но голод привел в движение крестьянские массы, придав аграрному движению ожесточенность. Уже во второй поло-
вине лета 1905 года определился недород озимых и яровых хлебов в Воронежской, Тамбовской и Орловской губерни-
ях. Все эти губернии в конце года были признаны в числе девяти, наиболее пострадавших от неурожая. В 1906 году
неурожай охватил 14 губерний России, а Воронежская, Тамбовская и Орловская губернии были отнесены к местностям,
находящимся в критическом положении. Для примера, в Тамбовской губернии в 1906 году было собрано менее полови-
ны среднегодового урожая.
Угроза голодной смерти толкала крестьян на самые решительные действия. «Есть нечего, сеять нечего. Мы не
грабили, а днем свозили то, что нам нужно» – приводилось высказывание крестьян в донесении тамбовского губерна-
тора фон дер Лауница как причина побудившая их к противоправным действиям. Не вызывает сомнения стихийный
характер крестьянского движения, в том смысле, что оно не являлось результатом действия революционной пропа-
ганды, а было следствием бедственного положения сельского населения. «Аграрное движение началось в тех местах,
где крестьянам в буквальном смысле житья не было, – утверждал в своем исследовании П. Маслов. – В этих районах
не было никакой крестьянской организации, никакой агитации и пропаганды, и движение вылилось в стихийные фор-
мы».
Главной проблемой для сельских жителей оставалась нехватка пашенных земель, и решение вопроса русский му-
жик видел в ликвидации помещичьего землевладения. Из донесения орловского губернатора следовало, что «ожидание
получить землю соседних помещиков среди крестьян было поголовное и давнее». В рапорте министру юстиции от 9
марта 1905 года сообщалось: «28 февраля 1905 года разграблена и сожжена экономия великого князя Сергея Алексан-
дровича в селах Долбенкине и Лобанова Дмитровского уезда Орловской губернии. Экономическое положение кресть-
ян с. Лобанова плохое. Надел чуть более 2 дес. на душу. Хлеба до новин не хватает даже в урожайные годы, а некото-
рым его не хватает до Рождества. Общинные земли стеснены и окружены владениями великого князя. Остро стоят
проблемы выгона и прогонов скота. Крестьянам было запрещено не только прогонять по экономической земле скот,
но и проходить и проезжать не по назначенным для этого дорогам, ловить рыбу в озере, купаться, собирать грибы и
ягоды в лесу». Таким образом, для большинства крестьян ликвидация помещичьего землевладения являлась актом
восстановления исторической справедливости.
В ходе острого противостояния с помещиком крестьяне активно прибегали к таким традиционным приемам как по-
трава лугов и посевов, самовольная запашка барских земель. И в этих формах борьбы четко прослеживалась роль сель-
ской общины. Так, в Воронежском уезде весной 1906 года местные крестьяне осуществляли самовольные запашки цер-
ковных и помещичьих земель и производили выпас скота на владельческих лугах. Полицейский рапорт помогает вос-
становить картину произошедшего: «Крестьяне поселка Каширского Московской волости Воронежского уезда на ос-
новании единогласного решения сельского схода 25 мая числом в 400 человек распахали 25 десятин церковной земли.
27 мая в имении Паньшина при д. Петропавловки Рождественской волости 60 крестьян выпустили лошадей и потра-
вили 10 десятин луга. На увещевания полиции крестьяне заявляли: «Пусть лучше нас убьют, или пристрелят, чем
умирать с голоду или дать подохнуть лошадям – нашим кормильцам». Автор донесения в департамент полиции при-
ходит к выводу, что такое настроение крестьян являлось результатом недорода прошлого года и голода, который ох-
ватил более половины сельских местностей губернии. «Потравы производились обыкновенно ночью», – сообщал ост-
рогожский исправник в рапорте воронежскому губернатору, – «Крестьяне являлись толпами, вооруженные дубинками
и косами, с угрозами гнали прочь объездчиков и сторожей, и не только пасли свой скот на владельческих лугах, но
даже косили и увозили к себе траву. Все эти действия они совершали скопом, как они говорили миром, и с ложным
убеждением, что все творимое должно остаться безнаказанным». Последнее утверждение очень важно в выяснении
мотивов крестьянского протеста.
Прибегая к тем или иным формам протеста, крестьяне стремились санкционировать свои действия мирским при-
говором. Некий жандармский офицер из Пензенской губернии заметил, что «весьма замечательное значение приобре-
тает у крестьян слово "мир". Они ссылаются на него как на законную опору в противозаконных своих действиях». В
народе живо непоколебимое убеждение, что «как скажут крестьяне, так царь и решит».
Был еще один момент, который следует учитывать при анализе крестьянских действий. Согласно нормам обыч-
ного права присвоение чужого имущества по причине голода выступало обстоятельством, которое оправдывало вора
и освобождало его от ответственности. Преступления такого рода в суждениях деревенских жителей находили свое
оправдание: «Не умереть же ему с голоду, не есть же ему своих детей, ведь никто не назовется ему хлебом, быть и
украсть»; «Ныне не евши, завтра не евши, тоже за живот возьмешься, пойдешь и украдешь и греха не побоишься».
Приговор сельского схода, который предварял ту или иную форму крестьянского протеста, придавал противо-
правным действиям в глазах жителей села некую легитимность. Община, служившая долгие годы для власти средст-
вом подчинения села, неожиданно стала выступать как организация крестьян в борьбе с помещичьим землевладением.
Как сила способная не только конфисковать и распределить барские земли, но быстро включить их в производствен-
ный процесс.

Страницы