История сельской повседневности. Безгин В.Б. - 19 стр.

UptoLike

ВУЗ: 

ТГТУ | Тамбов

Составители: 

Рубрика: 

Любой проступок в деревне получал, прежде всего, моральную оценку. Если с точки зрения формального права
многое нравственное может быть преступным, и не все, что преступно, должно быть безнравственным, то с точки
зрения жителей деревни, все преступное обязательно безнравственно, а все, что нравственно, не может быть преступ-
ным. Это противоречие между правовыми обычаями и писаным правом находило свое выражение в сельской повсе-
дневности. Крестьяне считали нормальным делом или своим святым правом: самогоноварение, битье жен, порубку
барского леса и другое, считавшееся по закону преступлением. В то же время не все нарушения, которые, по мнению
крестьян, совершать греховно, преследовались законом. Так, в сельском быту греховным делом считались отказ от
подачи милостыни, нарушение обещания участвовать в помочах, работа в праздничные дни.
Многие преступления, весьма строго караемые общими уголовными законами, считались маловажными по
обычному праву. Снохачество наказывалось у крестьян несколькими розгами, а по уложению подлежало весьма тяже-
лой каре. Нанесение обиды действием восходящему родственнику по уложению наказывалось очень строго, а по
обычному праву драка между детьми и родителями, как явление обыденное в крестьянском быту, не считалось чем-то
особенным. С другой стороны, обычай относился к некоторым наказуемым деяниям строже, чем закон. Волостной суд
налагал большой штраф за работу в воскресенье. Сельским старостой были подвергнуты аресту девушки и парни, ко-
торые, разложив огонь близ деревни, прыгали через него и пускали в реку венки в день народного праздника Ивана
Купалы.
Существенно расходились положения официального закона и нормы обычного права в трактовке имуществен-
ных преступлений. Если закон стоял на страже прав собственника и преследовал любое покушение на чужую собст-
венность, то по обычному праву некоторые кражи вообще не считались преступлением, а в оценке других наблюдался
дифференцированный подход.
Уважение к частной собственности у жителей села не было развито, что в первую очередь относилось к собст-
венности помещиков. Заповедь «не укради» по отношению к землевладельцу не работала. Крестьяне не воспринимали
как преступление кражу у помещика копны ржи или овса, порубку десятка дубков в господском лесу. По понятиям
крестьян, воровство у помещика грехом не являлось. И они воровали при каждом удобном случае, будучи вполне уве-
рены в том, что односельчане их не выдадут. Не считали преступлением жители села нарубить в барском лесу дров,
утверждая, что «это не людское, а Божье». По взглядам крестьян лес, вода, земля, дикие звери, птицы и рыбы счита-
лись Божьими, созданными для всех людей на потребу и в равном количестве. Поэтому, не было грехом сделать в чу-
жом лесу порубку, наловить рыбу или дичи в чужих владениях.
В основе такого подхода лежал традиционный взгляд крестьян на природу собственности, восприятия труда как
единственно справедливого ее источника. Исследователь обычного права И. Тютрюмов делился своими наблюдения-
ми: «Крестьянская логика в данном случае проста и понятна: не может быть собственностью то, к чему не приложен
труд. И такой принцип выступал для крестьян безошибочным критерием. Не являлся преступлением покос травы на
чужом лугу, но жатва хлеба на чужой полосе считалась кражей. О рыбе, пойманной в чужих реках, крестьяне рассуж-
дали так: «он на нее овса и муки не истратил, поить не поил, ухаживать не ухаживал, а всеми делами управляет Бог,
Его и рыба вся, знать, можно ловить каждому».
Если цель уголовного закона состояла в том, чтобы покарать, отомстить за содеянное преступление, то деревня в
своем обычно-правовом мировоззрении считала, что главное в том, чтобы преступник раскаялся и исправился. Про-
щение, которое преступник испрашивал у потерпевшего и сельского схода, всегда выступало смягчающим обстоя-
тельством.
Таким образом, в трактовке преступления и ответственности за него положения официального законодательства
и нормы обычного права расходились, и весьма значительно. Это являлось следствием сословной замкнутости кресть-
янского социума, особенностей сельского менталитета, традиций хозяйственного уклада, соблюдения канонов право-
славия, приоритета правовых обычаев над формальным законом.
В деревенской среде оскорбления и драки были явлением обыденным и в большинстве случаев не становились
предметом судебного разбирательства. Словесные перепалки, которые часто возникали в крестьянском быту, сопро-
вождались всем многообразием русской ненормативной лексики. К таким бранным оскорблениям крестьяне относи-
лись спокойно («Брань на вороту не виснет»), понимая, что ругательства произнесены сгоряча, а все сказанное было
не по злобе («Собака лает – ветер носит»).
Самым большим оскорблением у крестьян считалось ругательство, соединенное с укоризной в чем-либо позор-
ном: воровстве, мошенничестве и т.п. Крестьяне полагали, что оскорбления подрывали репутацию, бросали тень на
доброе имя, и поэтому приравнивали их к клевете и доносам. Неслучайно, при недоказанности обвинения обидчик
строго наказывался.
Отношения в крестьянской семье были далеки от идиллии, а ругань и брань между родными были делом обыч-
ным. В делах об оскорблении между родителями и детьми судьи всегда становились на сторону родителей. Вплоть до
конца XIX века никакой проверки справедливости возводимых на детей обвинений не проводилось, так как считали,
что «ни один родитель не согласится оклеветать напрасно своих детей». Кроме того, по народным воззрениям, роди-
тель «по своей воле» всегда вправе наказать собственных детей.
Крестьянами воспринималась угроза (намерения) как совершенное преступление («Лучше обиду делай, а не уг-
рожай»). Угроза физической расправы («грозил меня убить», «грозил меня сжечь» и т.п.) в представлении народа яв-
лялась крупным проступком. Произнесение, особенно прилюдно, таких угроз вызывало обращения с жалобой в суд, и
потерпевший просил наказать обидчика «по всей строгости».
Грубость деревенских нравов и приверженность крестьян к насилию в быту являлись причиной преступлений
против личности. Драки, которые вспыхивали в селе по поводу и без повода также следует признать обыденным явле-
нием, по причине того, что редкий день обходился без них. Обычным правом драки на сельском сходе были запреще-
ны, но общественное мнение деревни считало допустимым выяснение отношений на базаре и в кабаке. Деревенская

Страницы