ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
45
Костромской губернии корреспондент сообщал: «Продать гнилое за све-
жее, худое за хорошее не считается за грех. Вообще обман всякого рода –
вещь обыденная». С особым удовольствием крестьяне «надували» город-
ских жителей. Так, при продаже лошадей и коров всячески скрывали не-
достатки продаваемых животных («На гнилой товар, да слепой купец»).
При продаже продуктов крестьянки для большего веса подмешивали в
масло сало, приговаривая: «Город яма – все прижрёт».
Из других наказуемых по закону действий, но не признаваемых кре-
стьянами преступными, наиболее распространёнными были беспатентная
торговля вином и табаком, торговля продуктами без документов. В нару-
шении акцизного устава жители села не усматривали никакого греха и
преступления, а к шинкарям относятся очень милостиво, считая их даже
своими благодетелями. Да и сам крестьянин готов был охотно продать
кому угодно бутылку вина, если ему дадут лишний двугривенный. В Яро-
славской губернии местные крестьяне не видели никакого проступка в
тайной продаже водки, а также считали допустимой беспатентную тор-
говлю бакалейным товаром.
Из всех имущественных преступлений самым тяжким в селе считалось
конокрадство. В русской деревне пореформенного периода этот вид пре-
ступления был достаточно распространён. В период 1864 – 66 гг. только
официально ежегодно регистрировалось заявлений о краже лошадей от 139
в Тамбовской губернии до 381 в Курской губернии. По данным А.А. Левен-
стима, специально изучавшего эту проблему, за 1888 – 1893 гг., в общих и
мировых судебных учреждениях губерний Центрального Черноземья
(включая Пензенскую и Рязанскую) за конокрадство было осуждено 1976
человек. Это, очевидно, малая часть данного вида преступления. Борьба
правоохранительных органов с конокрадством в селе по существу не была
организована. Розыск украденных лошадей становился личным делом
пострадавших.
Конокрадство, по мнению крестьян, являлось преступлением более
опасным, чем воровство, исключая кражу церковных денег и утвари. По
сообщению из Тверской губернии: «На конокрадство смотрит народ как
на тяжкое преступление, потому что лошадь для крестьянина настолько
необходима, что без неё он пропадёт». В Калужской губернии крестьяне
считали, что «без лошади и мужик не хозяин, поэтому в случаях угона
лошади они принимали все меры к розыску похищенного животного и
наказанию виновного». Потерпевший рассматривал кражу его коня как
покушение на него самого вопреки официальной трактовке такого рода
преступлений уголовным кодексом. Мужик полагал: раз преступление
направлено против него лично, то и наказание должно быть прямым и
непосредственным. Он не мог быть уверен в том, что преступника вообще
накажут: конокрады умело скрывались, и волостные власти чаще всего не
могли своими силами справиться с этим бедствием.
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 43
- 44
- 45
- 46
- 47
- …
- следующая ›
- последняя »
