Современный немецкий роман. Ч.2. Чугунов Д.А. - 31 стр.

                                    31
имеющий постоянного занятия в жизни и заполняющий свободное время
посещением дискотек, баров, модных тусовок… Герой-рассказчик,
перемещаясь с курортного острова Зильт на юг, к Боденскому озеру, не
просто попадает с одной вечеринки в одном городе на другую в другом –
мы наблюдаем, как неотвратимо накапливается в нём безумная усталость
от невозможности найти в происходящем хотя бы какую-то достойную
внимания ценность. Его опыт свидетельствует, что чувство любви
повсеместно подменено чувственностью, низведено до скоротечных
сексуальных контактов. Чувство дружбы выражается в приглашениях на
многодневные коллективные попойки или в готовности поделиться дозой
наркотиков. Практически любой момент общения между людьми
характеризуется скрытою в нём фальшью.
    Постепенно в романе вырисовывается двойственный образ жизни –
комфортной в бытовом отношении и чрезвычайно убогой в духовном.
Возможное осознание внутреннего убожества своего существования –
процесс чрезвычайно болезненный, исполненный глубокого личностного
кризиса, как справедливо подмечает Крахт. Оказавшись в Гейдельберге,
городе своей мечты, бравый рассказчик неожиданно признаёт: он устал от
бессмыслицы своего благополучного существования. «Я чувствую себя
говённо. Бог мой, как же мне хреново!» – кричит он в отчаянии13. Или: «У
меня такое чувство, будто внутри у меня что-то непоправимо вышло из
строя, будто я навсегда утратил центр равновесия. Будто вообще никакого
центра больше нет»14.
    Крахт не одинок в своих размышлениях. О сущностном наполнении
современной действительности, помимо него, размышляли и многие
другие – М. Вальзер, М. Байер, Г. Освальд, Э. Хайденрайх, Т. Дюккерс,
А. Майер, Ю. Франк, Ю. Херманн... Всех их объединяет одно: за внешним
лоском «благополучного» мира 1990-х гг. писатели открывают его
глубинную бездуховную сущность, его разрушительное воздействие на
человеческую личность.

                          ОТРЫВКИ ДЛЯ ЧТЕНИЯ

    …На следующий день я, как и собирался, еду вечерним поездом в
Гамбург, так и не повидав Карин. Свой «триумф» я оставил на острове.
Бина о нем позаботится. В вагоне-ресторане я очень быстро выпиваю один
за другим четыре маленьких ботла «Ильбесхаймер Херрлих», пока за
Хузумом садится солнце.
    Я смотрю в окно, намазываю на хлеб масло «Меггле» из пластиковой
коробочки, а мимо проносится Северонемецкая равнина, с овцами и всем
таким прочим, и я поневоле вспоминаю о том, как раньше всегда
высовывался из окна поезда, подставляя голову ветру, пока глаза не
начинали слезиться, и как думал, что если вот сейчас кто-то сидит в туалете

 13
      Там же. – С. 150.
 14
      Там же. – С. 150.