Макрокосм и микрокосм в художественном мире А.Платонова. Дмитровская М.А. - 30 стр.

UptoLike

Составители: 

30
тонов пишет: «Сердце мужика самостоятельно поднялось в душу, в горловую
тесноту. В военном рассказе «Иван Великий» встречаем следующее описание:
«...Иван ... схватил одного противника за душу, за горло под скулами». В романе
«Чевенгур» связь души и горла отмечена неоднократно, главным образом, в сце-
не расстрела буржуев. Раненый Завын-Дувайло просит: «— Баба
, обмотай мне
горло свивальником! ... У меня там вся душа течет!». Пиюся, «вышибая» у него
душу из горла, дважды простреливает «его шею». Чепурный проверяет, живы ли
расстрелянные, пробуя «тыльной частью руки горло буржуев», и, чтобы смерть
была окончательной, вместе с Пиюсей простреливает каждому лежащему «сбоку
горлочерез железки». Правильность представления о
том, что «душа же в
горле» Чепурный усиливает своими рассуждениями о неслучайности казни через
повешение: «— Ты думаешь, почему кадеты нас за горло вешают? Oт того са-
мого, чтоб душу веревкой сжечь: тогда умираешь действительно полностью
(Ч). В рассказе «Семен» сразу после сцены родов, когда вместе с дыханием ма-
тери в
ребенка входит душа, следует описание того, как в сарае Захарка пытает-
ся задушить сестру: «Захарка сидел верхом на животе маленькой сестры и душил
ее горло руками» (Сем). Здесь рождение и смерть представлены как явления,
связанные общим признаком: обретением или потерей души-дыхания. В воен-
ном рассказе «Неодушевленный враг» описывается намерение немца
умертвить
героя : «...он наложил свои худые руки на мое горло и сжал мне дыхание». По-
том сам герой убивает врага (вероятно, тоже душит его). В результате немец те-
ряет душу, становится «неодушевленным».
В подобных описаниях Платонов следует представлениям о дыхания как ос-
новном признаке жизни, души, которые, являясь архаичными, лежат,
в частно-
сти, в основе распространенного у древних народов обряда жертвоприношения
через удушение или повешение (Церен 1976, 220—227; Новик 1994, 148—149).
В скандинавской и западногерманской мифологии верховным богом является
ОдинВотан, который известен также и как Бог-вешатель, Владыка виселицы,
Повешенный. Один является покровителем воинских инициаций и жертвопри-
тонов пишет: «Сердце мужика самостоятельно поднялось в душу, в горловую
тесноту. В военном рассказе «Иван Великий» встречаем следующее описание:
«...Иван ... схватил одного противника за душу, за горло под скулами». В романе
«Чевенгур» связь души и горла отмечена неоднократно, главным образом, в сце-
не расстрела буржуев. Раненый Завын-Дувайло просит: «— Баба, обмотай мне
горло свивальником! ... У меня там вся душа течет!». Пиюся, «вышибая» у него
душу из горла, дважды простреливает «его шею». Чепурный проверяет, живы ли
расстрелянные, пробуя «тыльной частью руки горло буржуев», и, чтобы смерть
была окончательной, вместе с Пиюсей простреливает каждому лежащему «сбоку
горло — через железки». Правильность представления о том, что «душа же в
горле» Чепурный усиливает своими рассуждениями о неслучайности казни через
повешение: «— Ты думаешь, почему кадеты нас за горло вешают? Oт того са-
мого, чтоб душу веревкой сжечь: тогда умираешь действительно полностью!»
(Ч). В рассказе «Семен» сразу после сцены родов, когда вместе с дыханием ма-
тери в ребенка входит душа, следует описание того, как в сарае Захарка пытает-
ся задушить сестру: «Захарка сидел верхом на животе маленькой сестры и душил
ее горло руками» (Сем). Здесь рождение и смерть представлены как явления,
связанные общим признаком: обретением или потерей души-дыхания. В воен-
ном рассказе «Неодушевленный враг» описывается намерение немца умертвить
героя : «...он наложил свои худые руки на мое горло и сжал мне дыхание». По-
том сам герой убивает врага (вероятно, тоже душит его). В результате немец те-
ряет душу, становится «неодушевленным».
   В подобных описаниях Платонов следует представлениям о дыхания как ос-
новном признаке жизни, души, которые, являясь архаичными, лежат, в частно-
сти, в основе распространенного у древних народов обряда жертвоприношения
через удушение или повешение (Церен 1976, 220—227; Новик 1994, 148—149).
В скандинавской и западногерманской мифологии верховным богом является
Один — Вотан, который известен также и как Бог-вешатель, Владыка виселицы,
Повешенный. Один является покровителем воинских инициаций и жертвопри-


                                      30