ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
34
«свое маленькое место» (237). От сердца исходит оправдание человеческих
поступков, их оценка. В нравственный круг вовлекаются проявления лич-
ности через ее природные энергии – чувство и сознание. За всем происхо-
дящим внутри и вовне телесной оболочки наблюдает сторож сердца, он же
– «евнух души человека» (91). Примечательно, что данный образ уподоб-
ляется разуму персонажа, вытесненному наружу. «Старая вера называла
это изгнанное слабое сознание ангелом-хранителем. Дванов еще мог
вспомнить это значение и пожалел ангела-хранителя, уходящего на холод
из душной тьмы живущего человека» (101). Облик «уединенного
грустного наблюдателя» соотнесен сразу с двумя сверхъестевствнными
существами. Это – милосердный ангел народных поверий и суровый
свидетель, записывающий за человеком его добрые и злые дела, из
писаний христианских подвижников. Сравнение ума с надзирателем мы
встречаем в трактате «О священнобезмолствующих» Григория Паламы.
Поздневизантийский православный мыслитель учит «изгонять грех из тела
и поселять там ум, как надзирателя и через него полагать законы каждой
душевной силе и каждому члену тела» [10].
Когда же сердце ничем не закрыто, то оно превращается в бесполез-
ный механизм. Возникает еще одно ассоциативное описание: «Но вот
сердце сдало, замедлилось, хлопнуло и закрылось, но уже пустое. Оно
слишком широко открывалось и нечаянно выпустило свою единственную
птицу. Сторож-наблюдатель посмотрел вслед улетающей птице, уносящей
свое до неясности легкое тело (метафора нетелесности души, – А. Д.) на
раскинутых опечаленных крыльях. И сторож заплакал – он плачет один раз
в жизни человека, один раз он теряет свое спокойствие для сожаления»
(102). Живая сущность уподоблена ремесленно-вещной сфере. Скрытое
сравнение сердца со старинными часами, из которых выпорхнула кукушка-
душа, преодолевается самим ходом мифопоэтического мышления. Части,
мирового организма, разъятые наукой, даны в едином плане. Дуализм
материи и духа вновь снимается. Показывая сердце через борьбу
личностных сил, а также видимую вовлеченность человека в драму бытия,
Платонов вступил на почву христианских идей и символизма. Он доверяет
опыту «сердечного созерцания», на котором основана антропологическая
модель восточного христианства.
Религия не чуждается мифа. В каждом компоненте христианской ве-
ры, не говоря уже о структуре других религий, присутствует образно-
символическая подоплека. Символичны литургия и Святое Писание.
Миф как система мышления и опыта есть «проекция в образах»
(С. Булгаков) трансцендентного мира. Народно-поэтическое сознание
формирует собственный христологический миф, не подчиняя ему
откровения. Слагаемые этого мифа – те же, что и в традиционных хрис-
тианских текстах: Рождество, Распятие, Воскресение, а также Второе
пришествие, Ад и Рай. «Между образами евангельского Христа и образом
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 32
- 33
- 34
- 35
- 36
- …
- следующая ›
- последняя »
