ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
40
мость душевного состояния, явленная через мифологему «механическое
сердце»: «Что-то сверлило внутри, словно скрежетало сердце на обратном,
неправильном ходу» (41). Эффект художественного познания достигается
путем непосредственной интуиции. Ассоциативные переходы и
длительные дискурсивные звенья опущены. Сердце берется сразу и
целиком, как символическая константа со множеством значений, но точная
и понятная в каждой конкретной ситуации. Работа сердца высвечивает
глубинное содержание бесконечно повторяющихся взлетов и падений
человека. Если же «человек живет целым на свете, уже того достаточно,
чтобы он стал источников сердечного покоя и терпения для прочего
человека, его высшим веществом и богатством его скудости» (334).
Для Платонова, как и для христианских философов, «сердце – не
аллегория, а тавтегория» [24]. И в этом качестве платоновский образ соот-
ветствует потребностям мышления, которое рассматривает личностный
мир как нечто недоступное поверхностному взгляду и одновременно
указывающее на его потаенную сущность. При всех смысловых
отношениях неизменной остается философско-обобщающая сила данного
заглавного элемента эстетической системы Платонова. Сердце – категория
объяснения и оценки, но и живая первоначальная реальность, связующая
личность с миром и историей. Еще одно преломление она получает в
историософских построениях писателя. Символически звучащая в романе
тема России как вечного сада, который возделывается неумело и
поспешно, также отсылает нас к сфере сердца. Погружая свой
основополагающий символ в исторический контекст, автор «Чевенгура» не
завершает его формирования. На первом плане – особый резонанс,
скрепляющий «сердце» с другими мифологемами. «Советская Россия –
неимущая, безжалостная к себе родина <…>. На ее «скучных полях» люди
«с терпеливым страданием сажают сад истории для вечности <...>. Но
садовники, как живописцы и певцы, не имеют прочного полезного ума, у
них внезапно волнуется слабое сердце (выд. нами, – А. Д.): еле зацветшие
растения они от сомнения вырвали прочь и засеяли почву мелкими
злаками бюрократизма; сад требует заботы и долгого ожидания плодов,
а злак поспевает враз, и на его ращение не нужно ни трудов, ни затраты ду-
ши на терпение» (320). По форме и насыщенности смыслом этот отрывок
напоминает новозаветные притчи (о сеятеле, о семени, растущем незамет-
но). Судьба России символизирована в концентрированных образах, исхо-
дящих из единого источника. Философская глубина взгляда на настоящее
обусловлена способом его выражения: одно переходит в другое. Так про-
являет себя символизирующее сознание. Мы вновь сталкиваемся с ав-
торской мифопоэтической рефлексией.
Если философы основываются на последовательной логике, связи ба-
зисных посылок и выводов, то Платонов минует эту стадию. Отсюда – из-
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 38
- 39
- 40
- 41
- 42
- …
- следующая ›
- последняя »
