ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
55
вылиться в окончательную художественную формулу, замысел
эсхатологического повествования кристаллизовался в других
произведениях Леонова. Одно из первых его звеньев – легенда о
соперничестве Люцифера и Вельзевула, падении «черного» ангела в
«Воре»: «Нонче в мире промеж собою борются Люципир и Бользызуб, а
третьего ровно бы и нету» [1] . Будучи долгое время мифотемой
творческого сознания Леонова, этот замысел был реализован на исходе
жизни писателя – в 1994 году.
Как и во всех книгах писателя, в «Пирамиде! сопрягаются два уровня
структуры: фабульный и ассоциативно-смысловой. Оба плана дополняют
друг друга. Причем второй пласт тесно связан с русской философской
прозой XIX – начала XX в., вдохновленной христианской мыслью. Вообще
говоря, здесь заложено множество идей-форм предшествующей культуры.
У Леонова можно найти народно-религиозные элементы, образную
перекличку с «Божественной комедией» Данте и «Фаустом» Гете, и
духовную напряженность романов-трагедий Достоевского. Различие
состоит лишь в том, что леоновские герои общаются с надприродными
существами не только в видениях , но и наяву, не покидая эмпирического
мира. Оставаясь самими собой, они пытаются охватить сознанием едва ли
не всю проблематику христианства. В гибельных обстоятельствах
сталинской эпохи (действие романа отнесено к последнему предвоенному
году) главные персонажи Леонова если не возрождаются в вере, то
невероятно быстро растут в религиозном чувстве. К концу романа они
достигают высоты подлинного откровения.
Подоплека изображенных в «Пирамиде» событий иррациональна. На
московской окраине Старо-Федосеево, где издавна расположились
некрополь с храмом, должно произойти примирение царства света и
царства тьмы. Волей автора в свидетели этой несостоявшейся мистерии
избираются бывший священник Матвей Лоскутов и его семья. Добро и зло
воплощены на страницах романа не только символически. Они осязаемы,
видимы и принадлежат к числу персонажей. Таким художественным
приемом Леонов актуализировал старый богословский спор о природе
сверхъестественных сил. Ангелоид Дымков и его антипод Шатаницкий -
рефлексивно-мифологическая реализация этой сквозной темы
раннехристианских и средневековых произведений. В последнем образе-
кентавре объединились Сатанаил из гностического мифа и карамазовский
черт. С ним в «Пирамиду» вошла враждебная человеку сила, которая
соблазняет героев дерзновенной гипотезой о предвечной размолвке на
небесах. Тем самым в текст вводится ключевой для его метафизики миф
ангельского грехопадения.
В предисловии к роману Леонов говорил, что собирается изложить
свою версию истории человечества на языке мифа и апокрифа [2]. Здесь он
полностью доверяется мифологической логике, полагаясь на безграничные
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 53
- 54
- 55
- 56
- 57
- …
- следующая ›
- последняя »
