ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
63
дремучем бору, так и звался пустынником, то есть жителем места, где нет
ничего» (ЛЛ, 9, 282).
Надо иметь в виду, что в «Пирамиде» пустыня является не только
знаковой приметой эсхатологического ландшафта, но и символом
пребывания героя в особом пространственно-временном измерении.
Матвей Лоскутов мечтает о пустыне, погружаясь в созерцательное
состояние. Бегство в пустыню – это безотчетный протест против распада
религиозных ценностей, в свое время направивших деревенского паренька
по православному пути. Отсюда – (пусть запоздалый) отказ священника,
терзаемого «довольно рискованными мыслишками» (I, 44) от «греховного
интереса к изнанке Добра и Света» (I, 634). Отчаяние, которое вело к
разрыву с Богом, побеждается христианским терпением. Герой романа,
«на судьбе которого построен ключевой миф о нынешней верховной
смуте» (I, 51), благодарит Всевышнего за то, «что открыл мне себя, выше
чего дара нет» (II, 252). «Матвея с некоторых пор потянуло в пустыню
православного отшельничества с ее классическими приманками, как
беседы мудрых с самим собою или сладчайшая печаль уединенья,
пресловутое лакомство праведников с последующим счастьем раство-
риться безбольно в шелесте листвы, щебете птиц, бормотанье ручейка…
Мечталось, никому не сказавши однажды, пораньше и налегке выйти из
дому в направлении непомышляемой, за горизонтом обыденности, тем в
особенности милой страны, что вовсе нет ее на свете» (I, 343).
Новозаветная эсхатология оказалась для Леонова тем идейно-образным
инструментарием, с помощью которого он пробует осмыслить современное
состояние мира, «объемно постичь русскую Голгофу» (II, 126).
В соответствии с евангельским Откровением, одним из свидетелей
последних времен – предтеч Второго Пришествия Иисуса Христа –
в «Пирамиде» выведен Енох.
∗
У Леонова фигура библейского пророка
облечена в апокрифическую оболочку, что оговаривается в предисловии.
Последуем за авторским предисловием, которое дает смысловой ключ
к роману. У Леонова тема последних вопросов – выбора между Небом и
адом – задана реальностью грехопадения. Восстание и мятеж ангелов
предстают не гипотезой, а действительным событием в цепи истории
человечества.
В романе развертывается течение истории от ее начала к конечной
точке. Леонов соотносит реальное (сюжетное) время с вечностью, вводя
в текст эсхатологические ритмы. Собственно, человечество уже исчерпало
себя, и автор указывает на это через апокриф в котором содержится
∗
Толкование апокрифической фигуры Еноха см.: Смирнов А.В. Историко-критическое
исследование, русский перевод и объяснение апокрифической книги Еноха. – Казань.
1888; Тантлевский И. Р. Книги Еноха. – Москва–Иерусалим. 2000. Об источниках этого
образа в «Пирамиде» см.: Дырдин А. А. В мире мысли и мифа. Роман Л. Леонова
«Пирамида» и христианский символизм». – Ульяновск: УлГТУ. 2001. С. 55–57, 75–77.
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 61
- 62
- 63
- 64
- 65
- …
- следующая ›
- последняя »
