ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
68
решительным отказом от революционной идеологии. Именно он, а не
Л. Толстой, признается сегодня полноценным «зеркалом» не столько
русской революции, сколько русской нации в эпоху ее очередного
«срыва в бездну». На идеи Тихомирова опирается А. Солженицын в
своей неоконсервативной концепции будущего России. В этом человеке
как бы сошлись все крайности русской мысли, заострившиеся на рубеже
XIX и XX столетий: «эмансипация от власти Бога», революционно-
демократическая нетерпимость, консервативная утопия и эсхато-
логические страсти. Парадоксальная жизненная траектория Тихомирова
(от детской веры к революции, а от нее – к патриотизму, монархизму, к
затворничеству, привлекла внимание А. П. Чехова (см.: А. Ремнев [10]) и
А. Белого. Оба намеревались писать о народо-вольческом Савле, о его
перевоплощении в схимника, в религиозного философа и толкователя
Откровения.
Тема отступничества (мировоззренческого перерождения человека) –
одна из центральных у Леонова. Можно сказать, что писатель избрал
проблему ущербности горделивого человеческого духа средоточием своей
характерологии. От произведения к произведению «содержание»
нравственной метаморфозы у него изменялось: разбойник – монах
(«Деяния Азлазивона»), незадачливые мужики в прошлом – участники
антисоветского мятежа в настоящем («Барсуки»), красный командир –
«русский Рокамболь», герой воровской легенды («Вор»). Продолжают эту
цепочку героев-отступников персонажи леоновских произведений
послевоенной поры. Вершиной нравственной дегенерации предстает
демон из «Русского леса», студент-петербуржец Грацианский,
воспылавший революционной идеей, а затем – изменник и провокатор,
нацелившийся в самую сердцевину национальной картины мира –
жизненного универсума, гарантирующего достижение русским человеком
согласия с самим собой.
Оставаясь основой художественной философии писателя,
традиционная, преемственная позиция по отношению к человеку
проистекает из ее укорененности в общей для русской культуры
метафизике. Она соотнесена с типом мировосприятия, сохраняющим
религиозную установку. Непреложные истины веры, идея животворящей
любви, жертвенности, которые по-разному оформились в сознании
героев Леонова, располагаются на границе актуальной и потенциальной
областей жизнедействия. Духовные идеалы представили им точку опоры,
обеспечили возможность проникать в тайны мироустройства.
В «Пирамиде» картину несостоявшегося обращения «нового Савла»
(комиссара Тимофея Скуднова) автор разворачивает в целую главу,
подготавливая ее развитие евангельским эпизодом с собственным
комментарием: «Обычно душевный перелом у большинства образцовых,
канонизированных впоследствии отступников, как правило, наступал после
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 66
- 67
- 68
- 69
- 70
- …
- следующая ›
- последняя »
