ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
72
преображенные христиане «в радости сбывшегося упования» летят на
последний суд.
Удивляет почти буквальная близость «Пирамиды» Леонова к заветным
мыслям Тихомирова. Идея человекобожества изобличена тут с потрясающей
силой. У Леонова ее олицетворяют демонические персоналии: Шатаницкий,
Сталин, весь сонм темных сил. Им противопоставляются ищущие правды
герои. Они судят себя, открывая в собственной душе те скрытые начала,
которыми обеспечивается встреча с Творцом.
Так, Вадим Лоскутов избрал народное Православие посредницей между
собой и Христом: «Потому, что нигде на свете не было последнему так любо,
как в гостях у русских, чья простонародная религиозная мысль во столько
истовых глаз пыталась вплотную вникнуть в истинную суть правды» (II, 79).
Проблематика национальной судьбы, представления о «русском Боге»
играют у Леонова даже более значимую роль, чем у Тихомирова.
«Может, и в самом деле все там, позади? Осталась одна мучительная и, по
слухам, нищетою вскормленная, наподобие падучей, тщета души, полная
сладостных корчей, странных снов и миражных откровений. Но если из них-то
и родится жемчуг великих творений, чем бесполезней в житейском обиходе –
тем ценней. И – если болезнь, то в чем тогда благодетельность национального
выздоровленья?» (II, 80).
Во всем этом просматриваются сходная с Тихомировым мысль, что рост
национального сознания связан с обретением христианской эсхатологии.
Отдельного разговора заслуживают переклички в деталях, «общие
места» художественных апокалипсисов Леонова и Тихомирова. Это
«генераторы озлобления» в V гл. последней части «Пирамиды»,
напоминающее своим действием «психические батареи» массового
гипноза на башне Тампля у Тихомирова. Сравнение двух памятников:
Люциферу – в тихомировской повести и Сталину – «самому
таинственному, как перст Божий, человеку эпохи» (II, 187) – во сне-
путешествии Вадима дает очередной пример сходных приемов
персонификации дьявола. Тема обожествления зла восходит к
Апокалипсису. Пафос ее решения обоими писателями сходится. Об этом
свидетельствует тот смысл, который имеет у них сооружение культовых
памятников властителям мира: Владыке Будущего (Сатане) у Тихомирова,
бессмертному вождю всех времен и народов – у Леонова. И в повести-
фантазии, и в романе каменные изваянья поставлены «во утоленье
тщеславных чаяний правящего государя, чья громада останется
возвышаться здесь посреди завтрашней пустыни» (II, 184).
За всеми многообразными находками единства в видениях Тихомирова и
Леонова лежит отличие во взглядах на Откровение. Для первого
Боговдохновенная книга – пророческая история семи эпох христианства. При
этом его интересовало, как он сам пишет, «<… > не численное предусмотрение
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 70
- 71
- 72
- 73
- 74
- …
- следующая ›
- последняя »
