ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
78
Речь будет идти о связи между творческой философией и образом веры,
который запечатлевается на страницах его произведений. Обозначенная
Архангельским антиномия может помочь выяснить, какая же художественно-
познавательная установка стала для писателя главной, какому типу мысли
отдает он первенство. Что же лежит в основе художественного сознания
Солженицына: установка на предельную реальность, отрицание безрелигиозно-
гуманистической культуры или метафизика духа, социальное измерение веры
или «духовно-душевная конкретность “внутреннего человека”», говоря языком
русской национальной философии.
В литературе о Солженицыне уже существует несколько подходов,
претендующих на объяснение художественного монизма писателя, его
этики, религиозных взглядов и творческой позиции. Обычно его
эстетические поиски признаются лежащими на грани реализма и
модернизма. Солженицына с легкой руки А. Архангельского считают
художником, стоящим на развилке между установкой на правду и
установкой на поэтическое правдоподобие, между символикой жизни и
символткой литературы, которое характерно для каждого «писателя-
христианина, работающего во вне-церковной традиции [Там же, 253].
М. Эпштейн считает главной категорией солженицынского мировоззрения
«самоограничение, которое предполагает нравственную основу для
политических и экономических решений» («Общество и нравственность»).
Эта позиция нравственности, образующая ориентир просвещенного
консерватизма в российском обществе. Подробно рассматривая
консервативное начало в публицистике Солженицына, он обнаруживает
подмену юридического порядка нравственным и на этой основе сближает
тип нравственности у Солженицына с сектантским.
К выводу о совпадении историософских воззрений писателя с
традицией высоковыйного старообрядчестваа приходит и Ж. Нива в своей
глубокой книге о Солженицыне. В главе «Быть русским!», где
рассматривается воплощение ветхозаветного образа колеса в структуре
«повествования в отмеренных сроках», читаем: «… этот огонь русской
души (сохраненный старообрядцами суровый дух самоограничения, – А.Д.)
Солженицын почитает и воскрешает. Русь восставшая это для него Россия
старообрядцев, упорных хранителей старой веры, которые умирали от рук
петровских солдат или приносили себя в жертву в массовых
самосожжениях». И далее Нива замечает, что собственное представление
автора «Красного колеса» «о русскости как о сочетании твердости с
кротостью побуждает его к отказу от русского православия, слишком
часто смирявшегося перед властью» (Вспомним здесь «Великопостное
письмо» Солженицына).
Владимир Кузьмин в монографии «Поэтика рассказов А.И. Солжени-
цына» (Тверь, 1998), отмечая монистический склад ума писателя, приходит
к выводу о том, что «Правда – художественная транскрипция
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 76
- 77
- 78
- 79
- 80
- …
- следующая ›
- последняя »
