Природопользование. Гапонов В.В. - 35 стр.

       Следующий класс ресурсов — это ресурсы, строго фиксированные относительно
их расположения, представляющие национальную значимость для всего населения страны
и требующие национального уровня управления не только с точки зрения пользования, но
и оптимального управления и распоряжения ими. Это так называемые стратегические
ресурсы, на которые распространяется государственная форма собственности.
Территориально фиксированные ресурсы могут и не представлять национальной
значимости, т. е. только иметь местное значение, и в таком случае они могут находиться в
территориальной (краевой, областной и т. п.) собственности.
       Отношения собственности на минерально-сырьевые (невоспроизводимые)
природные ресурсы в странах с рыночной экономикой также имеют определенные
вариации. В федеральной собственности США находится 80% запасов нефти и газа, 50%
угля, 80% нефтеносных сланцев и т. д.
       В последнее время в США нефтеносные участки сдаются только в аренду и,
вообще, арендный способ пользования природными благами становится преобладающим.
       В Норвегии все запасы нефти и газа принадлежат государству. Причем за
законодательство и общую политику государства в нефтегазовом бизнесе отвечает
парламент. По оценкам специалистов, нефтяное законодательство Норвегии является
одним из совершенных в мире. В Канаде отношения собственности на минерально-
сырьевые ресурсы типичны США. Коренное отличие лишь в том, что права собственности
закреплены за провинциальными властями.
       Собственность на возобновляемые ресурсы также допускает широкие вариации.
Так, 72% эксплуатационных лесов в США (а все леса подразделяются на
эксплуатационные (65% всех лесных угодий) и нетоварные) находятся в собственности
частных владельцев. Причем, если в южных штатах в частном владении более 90 % лесов,
то в западных — только около 30%. В Канаде, учитывая, что главный землевладелец —
государство, основная масса лесов (93%) находится в его юрисдикции. Из них только 10%
— в собственности федерального правительства, а 83% — в юрисдикции провинций. В
Республике Корея государственные леса составляют 20%, общественные — 8%, частные
— 72%. Количество частных владельцев на 1992 г. достигало 1910 тыс. человек; в личном
распоряжении 96% владельцев имеется менее 10 га лесной площади; большая часть
лесовладельцев использует свои маленькие лесные наделы для фамильных кладбищ.
       В зарубежных странах собственность на ресурсы, в том числе на возобновляемые,
— это не только право распоряжаться ею, но и ответственность. В странах с развитой
системой форм собственности на лесные ресурсы (Швеция, Финляндия и др.) все
«частники» должны обязательно быть членами Ассоциации лесовладельцев и в то же
время владельцы частных лесов не имеют права срубить ни одного дерева без ведома и
разрешения государственной лесной службы.
       Если обратиться к проблеме собственности на ресурсы шельфовой зоны, то и здесь
существуют определенные различия. В США в собственности штатов находится
шельфовая зона, простирающаяся в открытое море на 3 мили, в некоторых — до 9 миль.
Однако это не значит, что редкие стратегические ресурсы находятся непосредственно под
их юрисдикцией, точно так же, как и аналогичные ресурсы на землях с частной
собственностью. Хотя даже такие ресурсы, как нефть (по нашей классификации,
относящаяся к стратегическим ресурсам) в шельфовых зонах штатов находятся под их
юрисдикцией.
       На отношения собственности на природные ресурсы оказали влияние, во-первых,
исторический процесс формирования любого государства; во-вторых, структура
устройства государства. Государства с федеративным устройством — США, Канада, ФРГ
— так или иначе должны делиться правами собственности на природные ресурсы с
субъектами, а вот в какой степени, это зависит от конкретной потребности и
эффективности общественного производства, международных обязательств и т. п.