ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
В 70-х гг. XIV в. в Новгороде, где уже сформировалась самобытная художественная школа
живописи, появляется выходец из Константинополя – знаменитый Феофан Грек. О нем следует
сказать особо. Во-первых, он был гениальным художником; во-вторых, что является для того
времени исключением, мы имеем живое представление о его личности и наконец, а это самое
главное, "он настолько тесно сжился с русскими людьми и настолько крепко вошел в русское ис-
кусство, что его имя в такой же мере неотделимо от последнего, как имена Растрелли, Кваренги и
Росси" (В.Н. Лазарев).
Автор "Жития Феофана Грека", сам человек выдающийся, древнерусский писатель монах Епифа-
ний, прозванный Премудрым, встречался с Феофаном в самом начале XV в.
Вот его свидетельство:
"Когда я жил в Москве, там проживал и преславный мудрец, философ зело хитрый, Феофан, родом
грек, книги изограф нарочитый и среди иконописцев отменный живописец, который собственною ру-
кою расписал много различных церквей, каменных более сорока… в Константинополе, и в Халкидоне,
и в Галате, и в Каффе, и в Великом Новгороде, и в Москве им расписано три церкви… В церкви Святого
Михаила он изобразил на стене город, подробно вырисовав его красками; у князя Владимира Андрееви-
ча он изобразил на каменной стене так же самую Москву."
В византийском искусстве, где главенствовал принцип безличного творчества, Феофан был, вероят-
но, первым и одновременно последним мастером со столь ярко выраженной творческой индивидуаль-
ностью. Согретый живописными изысканиями раннепалеологовской эпохи, восхищенный, конечно,
знаменитыми мозаиками и фресками монастыря Хора, он видел, как этот новый расцвет византийского
искусства был растоптан восторжествовавшей монашеской реакцией, нетерпимой ко всему человече-
скому, земному в художественном творчестве.
Что было делать Феофану на родине, где утверждался самый холодный, самый сухой академизм,
при котором всякое оживление храмовой росписи трактовалось как придача "беспорядочного движения
образам святых"?
Феофану, вероятно, было тесно в Константинополе той поры. Переход Феофана из Византии на
Русь имеет глубокое символическое значение. Это как бы эстафета искусства, передача светлого его
факела из костенеющих старческих рук в руки молодые и крепкие.
Что же увидел Феофан в Новгороде, куда он попал (еще до Москвы), очевидно, из Каффы (Феодо-
сии)?
Он увидел народ, упорно и вдохновенно воздвигающий надежное здание своего будущего, страну,
часть которой еще была под властью монголов, но где накапливались силы для свержения ненавистного
варварского ига. Он увидел нацию не бездыханную, а развивающуюся в постоянном творческом порыве
и хотя еще не совсем свободную, но сознающую свои возможности и свою жизненность. Он увидел го-
род, украшенный прекрасными храмами, сияющий белизной своих стен и золотом куполов, где искус-
ство, не зная застоя, развивалось в одном ритме с бурлящей народной жизнью. Он увидел фрески Нере-
дицы и, конечно, осознал живописную мощь и величественную вдохновенность их образов, равно как
утонченность образов Михайловской церкви. Он должен был восхититься полнокровием и яркостью
новгородской иконописи. И поняв, и полюбив ее, он с ней сочетал собственную гениальность, всю стра-
стность своего не знающего преград художественного темперамента, радуясь тому, как его дерзания бла-
годарно воспринимались на новгородской почве.
По заказу знатного боярина и уличан Ильиной улицы Феофан расписал в 1378 г. церковь Спаса
Преображения, одно из самых стройных и самых гармоничных по своим пропорциям среди новопо-
строенных тогда в Новгороде зданий. Эти фрески, раскрытые главным образом в советское время, дош-
ли до нас далеко не полностью. И все же они основное, да и единственно достоверное в новгородском
наследии Феофана.
Мир грозовой, тревожный, мир кипящий, огненный, где все в движении, и неудержимый порыв
страстей открывается нашему взору в феофановской росписи. Не представить себе композиций более
динамических, более властно захватывающих зрителя в свой водоворот.
Тут и грозный Пантократор, и лик Серафима, выглядывающего из могучего шестикрылья, ангел,
под чьими крыльями, как под шатром, приютился бы, кажется, весь мир, и праотцы: Ной, Иов, Мельхи-
седек и Макарий Египетский, шесть десятилетий проживший аскетом в пустыне, и отшельники, име-
нуемые столпниками, что убивали плоть стоянием на столбе, и другие подвижники и святые.
Смелое вхождение Феофана в новгородскую школу живописи явилось для нее живительной встря-
ской. Вырываясь из византийского застоя, гений Феофана в свою очередь будил в русской живописи
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 25
- 26
- 27
- 28
- 29
- …
- следующая ›
- последняя »
