Педагогика (общие основы). Гончарова Ю.А. - 24 стр.

                                         24
сформировался человек, который, став взрослым, «не будет уже нуждаться в ином
руководителе, кроме самого себя». С этой позиции Руссо, например, не хочет, чтобы
ребенок был полностью послушен воле взрослого, чувствовал себя зависимым.
       «Когда он (ребенок) действует, пусть не знает, что это – послушание; когда за
него действуют другие, пусть не знает, что это – власть. Пусть он одинаково чувствует
свободу как в своих действиях, так и в ваших. Вознаграждайте в нем недостаток силы
ровно настолько, насколько это нужно ему, чтобы быть свободным, а не властным;
пусть он, принимая ваши услуги с некоторого рода смирением, мечтает о том моменте,
когда сумеет обойтись и без них и когда будет иметь честь сам служить себе...
       Не нужно принуждать ребенка оставаться на месте, когда ему хочется ходить,
или заставлять ходить, когда ему хочется остаться на месте. Если свобода детей не
искажена по нашей вине, они не захотят ничего бесполезного. Пусть они бегают,
прыгают, кричат, когда им хочется. Все их движения вызваны потребностями их
организма, который стремится окрепнуть».
       Руссо вообще полагал, что даже при самом тщательном воспитании учитель
приказывает и воображает, что управляет; в действительности же управляет ребенок.
       Характерно, что в системе Руссо личность педагога подбирается таким образом,
чтобы максимально избежать авторитарного давления на воспитанника: «Замечу
только, что воспитатель ребенка, вопреки обычному мнению, должен быть молод, и
даже так молод, как только может быть молод человек умный. Я желал бы, чтобы он
сам был ребенком, если б это можно было, чтобы он мог стать товарищем своего
воспитанника и привлечь к себе доверие, разделяя с ним забавы его. Между детством и
зрелым возрастом слишком мало общего для того, чтобы могла когда-нибудь при такой
разнице в летах образоваться очень прочная привязанность».
       В педагогической системе Руссо воспитание, безусловно, носит
индивидуальный характер. Здесь все коллективные нормативы, правила и методы
должны отступить на задний план ради главной цели – развития человеческой
индивидуальности в противоположность задаче коллективного воспитания, которое
нивелирует и унифицирует индивида.
       Руссо призывает воспитателя тщательно заниматься развитием «особых
дарований каждого ребенка: нужно с ними хорошо ознакомиться, чтобы знать, какой
нравственный режим пригоден для них. Каждый ум имеет свой собственный склад,
сообразно с которым и следует управлять им; для успешности принимаемых забот
важно, чтобы им управляли таким-то путем, а не иным».
       Идеальная образовательная среда для Руссо – это деревня, где на лоне природы,
в изоляции от общества с его пороками воспитатель и воспитанник живут вдвоем до
достижения последним пятнадцатилетнего возраста: «Строй с ранних пор ограду
вокруг души твоего дитяти».
       Представляется интересным рассуждение Руссо о свободе и зависимости: «Есть
два сорта зависимости; зависимость от вещей, лежащая в самой природе, и зависимость
от людей, порождаемая обществом. Первая, не заключая в себе ничего морального, не
вредит свободе и не порождает пороков; вторая... порождает все пороки».
       Руссо неоднократно подчеркивает мысль о недопустимости наказаний. Однако,
более тщательное рассмотрение проблемы показывает, что все-таки наказания
являются принципиально важным элементом его педагогической системы. Прием,
который предлагает Руссо, заключается в том, что ребенка наказывает как бы не
непосредственно сам воспитатель, а «естественные последствия» неверных
поступков: «Я уже достаточно доказывал, что наказание никогда не следует налагать
на детей как наказание, что оно должно всегда являться естественным последствием их
дурного поступка. Итак, не гремите красноречием против лжи, не наказывайте детей
прямо за то, что они солгали: но сделайте так, чтобы если они солгали, то на их голову