История денежных отношений. Ханчук Н.Н. - 6 стр.

                                          6
        Подобные сделки неудобны и тягостны, ведь обмен мог вообще закончиться ничем
или не произойти в нужное время, например, до конца сезона. Человек мог изо дня в день
месяц или более того ходить по рынку и подходящего для себя товара не найти, то есть он
оказывался ни с чем, если то, что он мог предложить в обмен, было не нужно на рынке в
данном месте и в данное время. Поэтому ему приходилось менять свой товар на наиболее
ходкий, нужный всем, в надежде обменять его позже на другой, необходимый ему. Таким
образом, именно в этом ходком товаре удобнее было выражать соотношение продукта с
другими продуктами при их обмене, что уже представляло собой примитивную “цену”
товара.
        “Разумеется, когда говорится о продуктообмене в условиях первобытного
общества, не следует полагать, - как справедливо замечает Ю.П. Воронов, - что он был
обособлен в некоторую самостоятельную сферу деятельности” [Цит.: 80. С.9]. Более того,
не следует также полагать, что повсюду действовали одни и те же побудительные мотивы,
зачастую их просто выдумывали либо приводили к тому уникальные обстоятельства. У
южноамериканских индейцев – гуаяков, по словам этнографа П. Кластре, существует табу
(запрет) на добытую дичь или зверя: охотник не может есть то, что он подстрелил или
поймал, поэтому он должен обменять свою добычу на другую пищу у кого-нибудь из
соплеменников. Английский социолог и этнограф Б. Малиновский упоминает занятный
обычай жителей острова Тробриан отдавать часть урожая и охотничьей добычи “мужу
сестры”, даже когда сестры нет в действительности.
        Американский востоковед А.Л. Оппенгейм рассказывает об интересной стороне
экономической жизни Древней Месопотамии, непосредственно связанной с появлением
денежного обращения (circulation of monies) и выделением денег из мира товаров.
        Общественные отношения в Древней Месопотамии удивляют непрерывной и
всеохватывающей учетно-отчетной кампанией, которой было подчинено практически все,
даже самое незначительное хозяйственное событие. Например, на каждое плодовое дерево
в момент его посадки заводилась глиняная табличка, своеобразный паспорт дерева, его
учетная карточка. Каждый год часть поверхности таблички смачивалась, и на ней
фиксировалось количество плодов, собранных с дерева в текущем году. С годами дерево
старело, сборы сокращались, и приходил момент, когда должностное лицо обращалось в
вышестоящую инстанцию с предложением срубить дерево. Разрешение срубить дерево
записывалось на той же табличке. Текст на ней завершался утверждаемой свыше
справкой, в которой записывалось, что ствол упомянутого дерева поступил на склад [80.
С. 10].
        Во второй половине 60-х годов ХХ века французский археолог Дениз Шман-
Бессера обнаружила, что у проэошумерской системы письма существовал спутник –
маленькие, размером с грецкий орех, стилизованные скульптурные изображения из глины.
Ученые долгое время принимали их за детские игрушки или своеобразные учебные
пособия при обучении письму. Самые древние находки относились к 1Х тысячелетию до
нашей эры и были, таким образом, старше любой письменности. Однако затем
выяснилось, что в дописьменную эпоху существовала объемная знаковая система из
мелких скульптурных изображений.
        А.Л. Оппенгейм высказал в 1958 году предположение, что за две тысячи лет до
нашей эры такие глиняные изображения – жетоны использовались в хозяйственных
расчетах и назывались по-аккадски (примерно до 2340 г. до н.э. в Месопотамии
существовало два крупных государства: государство шумеров (Шумер) на юге и
государство семитов (Аккад) на севере) “авпи”, от корня “авп” – считать, перечислять.
Возможно, глиняные изображения – жетоны были связаны с торговлей. Однако, это лишь
гипотеза.
        В начале 60-х годов ХХ в. П. Амье обнаружил систему регистрации хозяйственных
событий, позволяющую систематизировать мелкую керамику, исходя из единого