Экологическая этика. Ильиных И.А. - 312 стр.

ценность человеческого разума, субъективности в целом, а поскольку
внечеловеческая природа ими не обладает (животные и растения по Декарту –
машины, лишенные внутреннего мира), то, соответственно, ее ценность
несоизмеримо ниже. А раз так, то препарирование животного ничем не
отличается от разборки часов – гордиев узел этических сомнений о
допустимости таких действий разрублен окончательно.
      В результате, в экологическом сознании Нового времени объектность
восприятия природы также достигла максимальной степени.
      Характерно, что конечную цель знания картезианство видело в
господстве человека над силами природы, в открытии и изобретении
технических средств, которые позволяли бы это господство обрести – “человек
– царь природы”. Природа не должна существовать и развиваться “просто так”,
она должна служить человеку. Если христианство разрешило прагматическое
использование природы, как санкционированное Богом, то картезианство
призывало к нему.
      Как следствие, в экологическом сознании Нового времени
взаимодействие с природой носит абсолютно прагматический характер.
      Абсолютизировав прагматический характер взаимодействия с природой,
Новое время стало третьим качественным этапом в формировании
современного экологического сознания.
      Как это ни парадоксально звучит, но картезианская наука просто впитала
в себя по наследству религиозное представление о богоизбранности человека, в
ходе своего развития избавившись от идеи самого бога за ненадобностью.
Последний шаг в формировании полной отчужденности от природы был
сделан: она признана лишенным всякой самостоятельной ценности объектом
манипуляций во имя научного знания и прогресса. Авторитет Библии оказался
подкреплен авторитетом науки. При всем их антагонизме здесь они оказались
едины.
      Следует отметить, что тенденции развития экологического сознания в
Новое время не являются прямолинейными, как может показаться на первый
взгляд. Достаточно вспомнить относящуюся к этому же периоду культуру
Ренессанса, которая “реабилитировала” материю и материальное, а
соответственно, и природу, поскольку в ней “взгляд по вертикали” (на Бога)
сменился “взглядом по горизонтали” (на земной мир); культуру
сентиментализма, противопоставившего природу и социум, с его абсолютно
позитивной оценкой первого и негативной – второго; природу в культуре
романтизма, в которой была радикально преодолены дихотомии “дух –
материя”, “божественное – профанное” и т. д.
      И далеко не все мыслители Нового времени стояли на тех же позициях,
что и Декарт: например, Лейбниц приписывал душевную жизнь всему сущему,
у Шеллинга и Гегеля природа, будучи неодушевленной в своих неорганических
формах, понимается как нечто, чьей целью является субъектность, даже если
она и достигается лишь после долгого процесса развития и т. д.
      Но “железная поступь” картезианства, ведущего человечество в
экологический тупик, оказалась сильнее.

                                                                        312