Экологическая этика. Ильиных И.А. - 364 стр.

используются, чтобы рассчитать долларовую стоимость психологически-
духовных ресурсов (Peterson, Randall, 1984).
      Даже экономисты сейчас признают – и конечно пытаются выразить в
денежном отношении – “стоимость существования” биоразнообразия (Randall,
1988). Некоторые люди получают небольшое количество удовлетворения,
просто зная, что биоразнообразие защищается, даже если они не имеют
намерения потреблять экзотические блюда или лично наслаждаться опытом
дикой природы. Стоимость существования имеет свою цену; одним из способов
приписать ее было бы подсчитать количество денег, которые люди, ведущие
сидячий образ жизни, в действительности вкладывают в природоохранные
организации, такие как The Nature Conservancy или Rainforest Action Network,
экономисты сейчас также признают “стоимость наследия” – сумму, которую
согласны заплатить люди, чтобы обеспечить то, что будущие поколения Homo
sapiens унаследуют биологически разнообразный мир (Raven et al., 1992).
      Чаще предпринимаются попытки денежного измерения стоимости часто
бесплатной      или     недооцениваемой      рекреационной,    эстетической,
интеллектуальной и духовной полезности природы, чем попытки денежного
измерения стоимости услуг, которые экономика природы обеспечивает для
человеческой экономики. Отчасти это может просто отражать уровень
экологической грамотности среди экономистов, которые могут быть
растущими знатоками “теневого ценообразования” (как иногда называется
условная оценка) психологически-духовных ресурсов. Как периодические
экотуристы и потребители рекреации на открытом воздухе они могут легко
понять эти ресурсы, но нюансы загрязнения, цикла питательных веществ и т. п.
могут оставаться тайной для них. Их пренебрежение количественным
измерением сектора услуг экономики природы может также отражать тот факт,
что до сих пор наиболее жизненно важные услуги, оказывавшиеся нам другими
видами бесплатно, не являются недостаточными, а экономисты рассчитывают
цены только на те вещи, которые таковыми являются (но см. Buchmann,
Nabhan, 1996).
      Мидоуз (1990) намекает на один из способов денежного измерения
природных услуг: “Как бы вам понравилась работа, – спрашивает он, –
опыления триллионов цветков яблони в один солнечный полдень в мае? Может
быть, можно себе представить, что вы можете изобрести машину, чтобы делать
это, но нельзя себе представить, чтобы машина могла работать так элегантно и
дешево, как медоносная пчела, тем более попутно создавать мед”. Стоимость
экономики услуг природы могла бы быть денежно измерена путем подсчета
стоимости замены природных услуг искусственными. Но с точки зрения
недостаточности и возможностей, какой была бы цена использования
человеческого труда или машин для опыления растений, если – в результате
современных экономических практик, таких как избыточное использование
инсектицидов – в будущем опыляющие организмы были бы исчезающе
недостаточными?
      Эренфельд (1988) отмечает, однако, что точно так же как многие виды
имеют незначительную потенциальную ценность как товары, многие виды,

                                                                        364