Основы научных исследований (зарубежная история). Калимонов И.К. - 247 стр.

предметом наблюдения или исследования со стороны современников. В
Британии сторонниками устной истории являются в основном специалисты по
социальной истории, чей интерес к этим проблемам во многом связан с их
социалистическими убеждениями, что становится очевидным, стоит лишь
заглянуть в их специальный журнал «Устная история». Третья научная
область, буквально требующая нетрадиционного подхода, – это история
обществ, не обладающих грамотностью, не породивших почти никаких
собственных письменных источников. Сведения о них содержатся в
документах, составленных на основе свидетельств владеющих грамотой – но
обычно предубежденных – сторонних наблюдателей. Если говорить об Африке,
то не только повседневную жизнь самих африканцев невозможно исследовать
иными способами; более узкие аспекты истории континента, например
развитие торговли и предпринимательства или эволюция политических
институтов, также во многом нуждаются в сборе устных данных. Из трёх
перечисленных областей именно в двух последних был достигнут наибольший
прогресс, существенно влияющий на общее развитие исторической
методологии.
      Проблемы, возникающие при сборе устной информации, пожалуй, с
наибольшей силой проявляются в ходе исследований, проводимых
профессиональными историками. Было бы наивным предполагать, что
получаемые свидетельства – это впечатления прошлого в чистом виде, ведь в
ходе интервью каждая из сторон влияет на другую. Историк выбирает
интервьюируемого и определяет интересующую его область; даже если он
только слушает и не задает вопросов, присутствие постороннего воздействует
на атмосферу, в которой информатор вспоминает прошлое и рассказывает о
нем. Конечный продукт обусловлен как социальной позицией историка по
отношению к информатору, так и его представлениями о прошлом, которые
вполне могут передаться информатору. Другими словами, историки должны
осознавать свою долю ответственности при участии в создании нового
источника.
      Но и без участия историка трудности не исчезают. Ведь даже информатор
не имеет прямого контакта с прошлым. Его (или ее) воспоминания, какими бы
живыми и точными они ни были, уже отфильтрованы последующим опытом.
Они могут быть подвержены влиянию других источников (особенно средств
массовой информации), окрашены ностальгией («раньше было хорошее
время») или искажены возникшим уже в зрелые годы негодованием за
испытанные в детстве лишения. Для слушателя именно эмоции и субъективизм
– скажем, любовь к одному из родителей или недоверие к профсоюзным
функционерам – зачастую придают устным свидетельствам убедительность, но
они могут быть эмоциональным продуктом позднейшего опыта, а не
обсуждаемого периода. Как выразился один из критиков о книге Томпсона,

      «В конце концов, его «эдвардианцы» продолжали жить дальше, став
«георгианцами», а теперь и «елизаветинцами». За прошедшие годы некоторые
воспоминания поблекли или как минимум испытали влияние последующего
                                                                       247