Научная картина мира: от классической ?к современной. Каменев С.В. - 40 стр.

уровне «волнового» описания фиксируется как снижение частотных
характеристик и увеличение длины волны. Остается заметить, что работы
Комптона чуть позже также были увенчаны Нобелевской премией.
     Физики-теоретики, взращенные в горниле научной революции начала 20-го
века, справедливо рассудили, что патология «корпускулярно-волновой
шизофрении»      является    следствием    ограниченности     общепринятых
интерпретационных моделей, в рамках которых фиксированная сущность
объекта жестко программирует возможности обнаружения и описания
ожидаемых свойств. Учеными нового поколения был разработан качественно
иной теоретический инструментарий квантовой механики. В матрицах
квантовомеханических интерпретаций не требовалась предварительная
идентификация предметной сущности исследуемого феномена. Акцент
переносился на рассмотрение его обнаруживаемых функциональных свойств,
получавших соответствующее формальное выражение. Образно говоря, теперь
исследователь, запирая в клетку теории изучаемое явление, не спрашивал, что
оно такое? (или: что оно есть на самом деле?), а интересовался: как оно себя
ведет? В контексте такого вопрошания качественная содержательность
микрообъекта устанавливалась посредством стягивания в фокус целостного
рассмотрения всего множества его функциональных                  проявлений.
«Материальная точка не воспринимается более как статичная сущность, …а
выступает как центр некоего периодического явления, затрагивающего все
вокруг нее, – подчеркивал великий Луи де Бройль, – Частица скорее
возобновляется, чем сохраняется»,
     Переход к «функционализму» в осмыслении картины реальности позволил
в новом ракурсе увидеть Природу. Переставая быть совокупностью
разнородных изолированных предметностей, она превращалась в сеть
динамических взаимодействий, где всякое отдельное явление рассматривалось
как случающееся событие или, на языке физики, волновой пакет. В этом потоке
«вечного становления» любой природный феномен утрачивал свою
псевдосамодостаточность и становился узлом переплетающегося сопряжения
различных процессов. То, что прежде воспринималось в качестве простого
объекта – первичного предмета исследования, теперь оказывалось средоточием
комплексного проявления изначальной сложности мира.
     Методология      классического     естествознания      санкционировала
правомерность аналитических процедур, удостоверяя первичность простого и
производность, вторичность сложного. Исследование микромира обнаружило
неуниверсальность этой познавательной установки. «…Следует отказаться и от
понятия объекта, вещи, по крайней мере, при изучении атомного мира, – писал
в ту пору Марсель Болль, – Индивидуальность – признак сложности, и
изолированная частица слишком проста, чтобы обладать индивидуальностью».
     Физики первой трети 20-го века довольно скоро убедились в
непродуктивности классических представлений о структуре реальности.
Принципиальная несамостоятельность структурных единиц микромира не
позволяла осуществлять привычную теоретическую «сборку» представления о
целом, основываясь на знании «простой природы» его частей. Более того, сама
                                                                          40