Художественный текст в современной лингвистической парадигме. Кольцова Л.М - 35 стр.

                                  35
возможна редукция ключевого знака до одноплановой семантической
единицы.
      Сильная позиция всегда выражается формально, занимая тот или
иной участок линейного пространства текста.
      Нередко композицию понимают как родовое понятие, включая в
него то, что называется композицией, и одновременно то, что относится к
семантической структуре (Лукин 2005, с. 183-187).
      По степени эксплицитности наиболее характерные внутритекстовые
формы интерпретации могут быть расположены в следующем порядке:
анаграмма – заголовок – текст в тексте – метатекст в тексте.

      Анаграмма – способ формально-семантической организации
текста, при котором повторы звуков и слогов (букв и их комбинаций)
воспроизводят центральное в смысловом отношении слово данного
текста.
      Анаграмму следует отличать от палиндрома (бук – куб, ропот –
топот – анаграммы; казак, кабак – палиндромы). Анаграмма всегда
соотносится с сильными позициями текста и необходима для его
интерпретации. Палиндром же, взятый в структурном аспекте,
представляет собой один из моментов в прочтении анаграммы.
Уникальные случаи текстов-палиндромов ничего не доказывают, т.к. в
основе их создания лежит искусная, но все же искусственная поэтическая
техника, а не естественный процесс текстопорождения, всегда в
значительной мере бессознательный (Лукин 2005, с.129).

      Текст в тексте. Если соответствующая часть текста обладает
семантической автономностью, ее можно считать текстом в тексте. Если
же, кроме того, этот текст в тексте относится к обрамляющему тексту как
знак к обозначаемому, то он приобретает статус метатекста. В качестве
примера текста в тексте модно привести так называемый Kuenstlerepisode.
Этим литературоведческим термином обозначается часть литературного
произведения, в которой изображается художник во время творческого
процесса. Текст в тексте – это всегда опосредованная внутренняя
интерпретация текста, отсылающая прежде всего к авторской концепции
творчества. Вот, например, относительно автономный фрагмент, в
котором описывается творческий процесс уже отнюдь не столь
одаренного художника Райского из «Обрыва»:
      «Он тихо, почти машинально, опять коснулся глаз: они стали более
жизненны, говорящи, но еще холодны. Он долго водил кистью около глаз,
опять задумчиво мешал краски и провел в глазу какую-то черту, поставил
нечаянно точку, как учитель некогда в школе поставил на его
безжизненном рисунке, потом сделал что-то, чего и сам объяснить не
мог, в другом глазу… И вдруг сам замер от искры, какая блеснула ему из
них.