ВУЗ:
Составители:
90
«...степь, закат, грязная дорога. Едут – счастливый, несчастный и пьяный. Три восприятия,
значит – три описания, совершенно различных по словарю, по ритмике, по размеру... Пусть
предметы говорят сами за себя. Пусть вы, читатель, глядите не моими глазами на дорогу и
трёх людей, а идёте по ней и с пьяным, и со счастливым, и с несчастным...»
Публицист должен высказать свою оценку того, что видит. Документальность
описаний в публицистике не следует понимать как фотографическую их точность. Пожалуй,
именно в описании наиболее непосредственно проявляются особенности эмоционального
склада автора, в ходе изложения «прочитываются» эпизоды его биографии, границы
описываемого расширяются, изображение приобретает многомерность. Внимательно
прочитанные строки описаний в лучших образцах публицистики способны подарить нам не
только радость узнавания, но и ощущение бытия.
Откроем автобиографическую книгу Б. Пастернака «Охранная грамота».
Пребывание Пастернака в Марбурге, в одном из прославленных университетов
Германии – факт достаточно широко известный. В 1912 г. он изучал здесь философию.
Однако до 1973 г. марбургские слависты не знали, где находится дом, в котором жил тогда
поэт. Помог в их поисках, основываясь лишь на описании этого дома в «Охранной грамоте»,
профессор Московского университета В.П. Вомперский, который никогда прежде в Мар-
бурге не бывал. Вот это описание.
«Я снял комнату на краю города. Дом стоял в ряду последних по Гиссенской дороге.
В этом месте каштаны, которыми она была обсажена, как по команде, заходя друг другу в
плечо, всей шеренгой забирали вправо. Оглянувшись в последний раз на хмурую гору со
старым городком, шоссе пропадало за лесом.
При комнате был дрянной балкончик, выходивший на соседний огород. Там стоял
снятый с осей вагон старой марбургской конки, превращенный в курятник.
Комнату сдавала старушка чиновница. Она жила вдвоём с дочерью на тощую вдовью
пенсию.
За полями, подступавшими к мудрёному птичнику, виднелась деревня Окерсгаузен.
Это было длинное становище длинных риг, длинных телег и здоровенных першеронов.
Оттуда вдоль по горизонту тащилась другая дорога. По вступлении в город она
BarfusserstraBe. Босомыгами же в средние века звали монахов-францисканцев.
Сзади, в стороне от дома, подминая под себя кусты и их отраженья, протекала река
Лан. За ней тянулось полотно железной дороги. Вечером в глухое сопенье кухонной
спиртовки врывалось учащённое позвякиванье механического колокола, под звон которого
сам собою опускался железнодорожный шлагбаум».
Чтобы найти дом, было решено повторить путь поэта от вокзала к городу. Поездка по
первой из двух ведущих сейчас к нему дорог ничего не дала, но, «когда, проехав по другой,
мы вышли из автомобиля, – вспоминает В.П. Вомперский, – я посмотрел вокруг и понял, что
место мне хорошо знакомо, хотя я здесь в первый раз. Просто читал у Б.Л. Пастернака об
этой площади и улице и понял, что дом, где жил поэт, должен быть здесь». Вернёмся к
тексту описания и постараемся понять, как могла возникнуть эта уверенность. Первое, на что
обращаешь внимание, вчитываясь в текст, – разнообразие впечатлений: это зарисовки с
натуры и факты истории, запечатленная реальность и образное преломление
действительности.
Точность описания каждой детали, свойственная манере Пастернака и делавшая
узнаваемыми пейзажи в его поэзии, в тексте документальной прозы особенно отчётлива.
Разработка каждого элемента описания значима. Казалось бы, зачем при переводе с
немецкого названия улицы BarfusserstraBe (BarfusserstraBe – улица босоногих) выбирать
мало распространённое сейчас слово босомыги (в словаре В.И. Даля оно имеет помету
«областное» и толкование «босомыжничать – слоняться праздно и в нищете»)? Да, именно
это слово, восстанавливающее для нас реалии прошлого, уместно было в тексте, где
говорилось о нищенствующих монахах-францисканцах.
Описание ведётся с двух точек наблюдения. Описан край города, каким видишь его,
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 121
- 122
- 123
- 124
- 125
- …
- следующая ›
- последняя »
