Стилистика и литературное редактирование. Константинова Л.А. - 124 стр.

UptoLike

ВУЗ: 

ТулГУ | Тула

Составители: 

Рубрика: 

91
глядя издали; описан вид с дрянного балкончика - мелкие детали повседневной жизни. Два
плана изображения – сочетание двух тем, которые огрублёно могут быть обозначены как
«философия» и «быт», выводят описание за пределы изображения, связанного с
определённым моментом.
Время «пронизано единством жизненных событий, то есть перекрёстными
действиями бытового гипноза», – писал в «Охранной грамоте» Пастернак. Это ощущение
передано: дух повседневной жизни в городке, «который неожиданно мог быть маленьким, и
древним уже и для дней Ломоносова и Лейбница», остался таким до наших дней.
Окраина Марбурга практически не изменилась к 1973 году. В одном из трёх старых
домов по Гиссельштрассе квартира Пастернака была найдена. Её хозяйка подтвердила, что
поэт действительно жил здесь. Теперь на доме установлена мемориальная доска, где, кроме
надписи об этом, – слова Пастернака, завершающие его воспоминания о Марбурге: «Leb
wohl, Philosophy!» – «Прощай, философия!»
Описания в публицистическом тексте становятся важнейшим средством выражения
авторской идеи. Пятнадцать месяцев – с августа 1936 г. по ноябрь 1937 г. – Михаил Кольцов
рассказывал читателям со страниц «Правды» о героическом испанском народе, первым
вступившем в борьбу с фашизмом. Позже эти очерки составили главную книгу Кольцова
«Испанский дневник». «Читая «Испанский дневник», я всё время думал о двух художниках.
О художнике-моменталисте, горячем, поспешном, страстном, вступившем в поединок со
своей постоянно меняющейся натурой и о художнике, остановившем время. Автор
объединил в себе этих двух художников», – писал В. Катаев.
Запись, датированная 10 апреля, в «Правде» была опубликована 30 апреля под
заголовком «Сосна и пальма». Кольцов только что приехал из Испании. Он в Одинцове,
подмосковном дачном посёлке. «Как хорошо у себя дома!» – эта мысль лейтмотивом прохо-
дит через всю запись, но «тоска, тревога, боль за этот окровавленный народ ... страх за его
судьбу ... безудержный, неистовый гнев за страдания, которые он несёт», не оставляют
автора дневника. Запись начата описанием сосен: «Когда лежишь здесь на спине, виден
большой кусок светлого свежего неба, и в нём шевелятся верхушки деревьев. Какое красивое
дерево сосна!»
Элементы, из которых слагается описание, подобраны тщательно, разработаны точно
и расположены в строгой последовательности, диктуемой точкой наблюдения: «Прямой,
стройной колонной взвивается вверх стебель этого мощного растения. У земли ствол суров,
покрыт толстой корой – тёмно-серой, шершавой. Чем больше вверх, тем светлее, затем кора
становится медно-красной гладкой, нежной». Можно предположить, что на построение этого
описания определённое влияние оказали образцы давно ставшие хрестоматийными, которые
не могли не быть известны Кольцову. Достаточно вспомнить тургеневские строки:
«Удивительно приятное занятие лежать на спине в лесу и смотреть вверх! Вам кажется, что
вы смотрите в бездонное море, что деревья не поднимаются от земли, но, словно корни
огромных растений, спускаются, падают в те стеклянно-ясные волны...»
Одинаковы ситуации, совпадает предмет описания, но при сопоставлении
впечатление сходства быстро исчезает и ощутимой становится та трудноуловимая грань,
которая их разделяет. И не только время и проявление авторской индивидуальности причина
этого: сходные творческие задачи художественная литература и публицистика во все
времена решали по-разному. Отличительная черта публицистического стиля – не только кон-
кретизация отдельного слова-понятия, но и стремление к реалистичности образа в целом.
Определённость объёма понятия, точность соотнесения с породившим его представлением
реализуются в публицистическом описании предметностью деталей, скупостью и точностью
их передачи в отличие от «индивидуально-неповторимых, как бы видимых внутренним
зрением целостных образов (и их элементов – «микрообразов»), пропущенных через
эстетическую оценку писателя», характерных для описания в художественном тексте.
Описание сосен лирично. Это, прежде всего, прямая авторская оценка, когда Кольцов
взволнованно восклицает: «Какое красивое дерево сосна!» – и называет сосну скромной и

Страницы