ВУЗ:
Составители:
219
синтаксические структуры и, если требовать отказа от какой-либо из них,- то но потому, что
она трудна для его. редактора, понимания, а потому, что не отвечает задачам издания или не
подходит для читателя.
Но. к сожалению, мысленную переделку текста, необходимую для того, чтобы
приспособить его к собственному строю мыслей, многие редакторы воспринимают нередко
как результат недостатков авторского стиля. А недостатки, разумеется, должны быть
устранены. Ну и возникает субъективная правка — переделка текста, предпринимаемая»
лишь по причине специфически индивидуальных особенностей восприятия и мышления:
конструкция более привычная, более приятная сменяет иную, слова более близкие и
знакомые подменяют те. что непривычны, малознакомы, понимаются хуже и потому
кажутся неудачными.
Вот несколько таких поправок, не выдуманных, а взятых из правленной редактором
рукописи.
Кверху ногами — пишет автор, поверх ногами — поправляет редактор. Ему так
представляется лучше, понятнее.
Того и жди — начинает фразу автор. Того и гляди — «уточняет» редактор. Он привык
к такому обороту и считает его более правильным.
Ошибки возникают под влиянием разнообразных причин, но обычнее всего — когда
мысль опережает руку,— объясняет автор.
«Обычнее всего? — недоуменно спрашивает себя редактор.— А можно ли так
писать?» И жирной чертой зачеркивает слово обычнее, заменяя его словом чаще. Обычнее
всего — такого сочетания ему встречать не приходилось и, хотя никаких нарушений законов
языка тут нет, он исправляет его, применяя то, в безошибочности которого уверен на все 100
процентов. Так проще и надежнее.
В чаянии привести к единству — выражает свою мысль автор, выбирая слово,
характерное для своей манеры.
В надежде привести к единству — правит редактор.
Так нелюбимые, незнакомые слова последовательно и неизменно заменяются словами
привычными, любимыми, знакомыми.
Много подобных примеров правки приводит в своей книге «В лаборатории
редактора» Лидия Чуковская (М., «Искусство», 1960; 2-е изд. М., 1963).
Другая причина субъективности в правке и замечаниях — слепое следование мнению
какого-либо крупного авторитета, который свои пристрастия в языке с большой силой и
убежденностью выдает нередко за объективную закономерность. Это исторический факт,
что великие авторитеты в языке, выдающиеся художники слова порой становились
гонителями вполне допустимых слов. Категорически следуя их советам, редактор неизбежно
будет вносить хотя и не свои, но субъективные, не вызванные объективной необходимостью
поправки.
Очень убедительно субъективную пристрастность писателей в языке показал в статье
«Возможности слова» критик А. Лейтес («Лит. газета», 1965, 25 мая). Примеры, которые
приводит автор статьи, редактору стоит запомнить как предостережение.
Блок, например, решительно отверг слово принципиально. «Что значит —
принципиально? Такого и понятия-то нет...»
Демьян Бедный в одном из своих стихотворений слово сберкасса приводил как образец
«порчи языка».
Сергей Вавилов терпеть но мог вспомогательный глагол является. «О чем угодно
можно сказать по-русски без „является"»,— утверждал он.
И сегодня, показывает нам A. Лейтс, нет-нет да и прозвучит признание того или
иного литератора в антипатии к отдельным словам (А. Лейтес называет ее лексической
идиосинкразией).
Евг. Кишович не приемлет прилагательного проблемный: «Кто только выдумал это
фонетически и лексически чудовищное слово!».
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 250
- 251
- 252
- 253
- 254
- …
- следующая ›
- последняя »
