Принцип языка в российском уголовном судопроизводстве. Копылова О.П - 9 стр.

UptoLike

ВУЗ: 

ТГТУ | Тамбов

Составители: 

Рубрика: 

туции РФ принцип языка уголовного судопроизводства ни при каких обстоятельствах не может подлежать ограничению или
умалению;
5) обязательно получает в той или иной форме юридическое выражение в уголовно-процессуальном законе. В против-
ном случае он перестает быть собственно правовым. Последнее весьма важно, так как после закрепления в законе полностью
меняется природа принципов, они становятся неотъемлемой составной частью правовой материи, поэтому подходить к это-
му нужно с большой осторожностью.
Принцип языка уголовного судопроизводства полностью соответствует как позитивным, так и негативным признакам
принципа уголовного процесса, приведенным выше, а потому является самостоятельным принципом российского уголовно-
го процесса.
Принцип языка уголовного судопроизводства представляет собой единство двух сторон – объективной и субъективной.
Объективная сторона – это темпы познания, освоения и преобразования окружающей действительности человечеством, это
пределы и темпы преобразования материального мира в идеальный, а также цели такого преобразования. Субъективная сто-
рона – это пределы обособления материального мира от нематериального, это пределы и цели самопознания и саморазвития
человечества. Поэтому цель указанного принципа – опосредовать и содействовать достижению указанных целей человечест-
ва и реализации его предназначения [42, c. 88].
Устанавливая государственный язык судопроизводства, Конституция РФ гарантирует каждому участнику уголовного
судопроизводства право пользоваться в уголовном процессе родным языком или языком привычного общения. Уголовно-
процессуальный закон, признавая принцип языка судопроизводства одним из основных начал организации производства по
уголовным делам, распространяет это право на все стадии уголовного процесса и не предусматривает каких-либо исключе-
ний. Допуская возможность альтернативы в использовании языка при производстве по уголовным делам в республиках РФ,
уголовно-процессуальное законодательство исходит из того, что выбор языка судопроизводства при этом определяется за-
коном и не должен зависеть от усмотрения дознавателя, следователя, прокурора, судьи [34, c. 57].
Осуществление правосудия на языке местного населения, хотя и приводит к неизбежным потерям в результате исполь-
зования разных языков, но в то же время делает правосудие "по-настоящему гласным, открытым и понятным для большин-
ства людей, проживающих в данной местности" [37, c. 153].
Важным способом защиты прав подозреваемого и обвиняемого является обязательное участие защитника в уголовном
судопроизводстве, если подозреваемый или обвиняемый не владеет языком, на котором ведется производство по уголовному
делу (п. 4 ч. 1 ст. 51 УПК РФ). Данную обязанность в случае отсутствия защитника у подозреваемого или обвиняемого обя-
заны обеспечить дознаватель, следователь, прокурор или суд с момента, когда стало известно об обстоятельствах, обуслав-
ливающих обязательность защитника [33, c. 126]. Поскольку в процессе нередко участвуют лица, не владеющие или плохо
владеющие официальным (государственным) языком, таким лицам законодательством предоставляется право пользоваться в
процессе родным языком и услугами переводчика, что является важной предпосылкой обеспечения принципа гласности
правосудия, права обвиняемого на защиту и реализации других демократических принципов судебного процесса.
Нарушение права подсудимого пользоваться языком, которым он владеет, и помощью переводчика, согласно п. 5 ч. 2
ст. 381 УПК РФ относится к числу существенных нарушений уголовно-процессуального закона и влечет безусловную отме-
ну решения суда первой инстанции в апелляционном, кассационном или надзорном порядке. В то же время тот факт, что
подсудимый говорит с акцентом и не понимает значение отдельных юридических терминов, еще не свидетельствует о не-
знании им русского языка и не будет вести к отмене приговора [63]. Если у подозреваемого или обвиняемого, в отношении
которого возникли подозрения, владеет ли он русским языком, неоднократно выяснялось, владеет ли он языком уголовного
судопроизводства, то в дальнейшем это не может служить основанием к отмене приговора. Так, органами предварительного
следствия Айдаболов обвинялся в покушении на изнасилование несовершеннолетней, повлекшем особо тяжкие последствия.
Во время судебного разбирательства судебная коллегия Московского городского суда пришла к выводу, что органами
предварительного следствия допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона: Айдаболов — по на-
циональности казах, плохо владеющий русским языком, в ходе предварительного следствия не был обеспечен переводчи-
ком, чем нарушено его право на защиту.
Определением Московского городского суда уголовное дело Айдаболова, обвиняемого в преступлении, предусмотрен-
ном ст. 15 и ч. 4 ст. 117 УК РСФСР, направлено на дополнительное расследование.
В частном протесте государственный обвинитель поставил вопрос об отмене этого определения как противоречащего
материалам дела.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 2 сентября 1992 г. протест удовлетворила, указав сле-
дующее.
Согласно ст. 17 УПК РСФСР, право пользоваться услугами переводчика предоставляется лишь тем лицам, участвую-
щим в деле, которые не владеют языком, на котором ведется судопроизводство.
При задержании в порядке ст. 122 УПК РСФСР Айдаболов собственноручно написал, что русским языком владеет хо-
рошо. В дальнейшем он не изъявлял желания давать показания на казахском языке либо пользоваться услугами переводчика.
Наоборот, при ознакомлении с материалами дела по окончании предварительного следствия он при прочтении документов
на русском языке от услуг переводчика отказался и пользовался услугами переводчика лишь при ознакомлении с докумен-
тами на казахском языке, которым владеет слабо.
Ссылка Московского городского суда на то, что Айдаболов говорит с акцентом и не понимает отдельных юридических
терминов, еще не свидетельствует о незнании им русского языка. При таких обстоятельствах Судебная коллегия по уголов-
ным делам Верховного Суда РФ не установила нарушения требований ст. 17 УПК РСФСР органами предварительного след-
ствия [64]. Имеется и еще один подобный случай [67]. Наличие нескольких подобных казусов указывает на то, что сторона-
защита часто использует факт спорности владения языком уголовного судопроизводства в качестве тактического способа
затягивания процесса.

Страницы