Поговорим по-русски. Краснопевцев В.П. - 312 стр.

                                                           312
         она в ничем не стесняемой широте обозначаемого дей-
         ствия или же состояния. Собственно, именно это выда-
         ющееся качество и определяет неповторимое очарова-
         ние безличной формы глагола, которую с большой охо-
         той использовали в своем творчестве поэты многих по-
         колений.
               У Михаила Лермонтова:
                       И верится, и плачется,
                       И так легко, легко...
               У Владимира Маяковского:
                      ...все меньше любится,
                                все меньше дерзается...
               Возможно, наилучшим образом сумел довес-
         ти до читателя волшебное впечатление, создавае-
         мое картинной безличностью глаголов, Афанасий
         Фет в стихотворении “Вечер”.
                    Прозвучало над ясной рекою,
                    Прозвенело в померкшем лугу,
                    Прокатилось над рощей немою,
                    Засветилось на том берегу.
               И опять-таки - в который уже раз! - приходит-
         ся с почтением засвидетельствовать, что ни у кого,
         пожалуй, из современных прозаиков не отмечается
         более доброжелательного отношения к безличным
         глаголам, чем у Александра Солженицына: “поти-
         шело”; “везде кипело”, “так невесомо шлось”;
         “Сколько езжано, сколько лежано, сколько читано в этом
         вагоне”; “не моглось думать”…
               Наш поистине гуттаперчевый по исключитель-
         ной гибкости своей русский язык не лишен и способ-
         ности с успехом отображать половинчатость дей-
         ствия: “полусидеть”, “полулежать”, “полубедство-
         вать”. Древние русичи говаривали “полугнить”,
         вкладывая в слово смысл “почти гнить” или “гнить
         наполовину”. А у Александра Солженицына можно




PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com